Отвечать Шаевский не стал. Что скажешь… У полковника всегда получалось «воодушевить» на качественную работу. Благодаря двум проведенным вместе операциям в списке приоритетов Мирайя заняла довольно высокую строчку.

Когда добрался до кабинета, который находился этажом ниже, Виктор уже не только свыкся с мыслью, что его роль в плане Шторма выглядела весьма неординарно, но и нашел еще одну вескую причину, чтобы окунуться во всю эту грязь.

Погибший на Зерхане Левицкий другом не был, да и штабного полковника назвать прямым виновником в его смерти оказалось трудно, но и косвенного хватало. Вкупе с мыслями об Элизабет, вновь рисковавшей собой.

Валанд был один, двое влившихся в их команду офицеров давно отправились по домам. Официальный рабочий день уже три часа, как закончился.

– Что-то серьезное? – поинтересовался заметивший его Марк.

Впрочем, видеть ему было не обязательно, Шаевский представлял, как он сейчас «фонил», не справляясь со своими эмоциями.

– Хуже, – буркнул он в ответ, направляясь к своему закутку. – Ты – в теме.

Валанд правильно посчитав это приглашением, двинулся следом.

– Лиз?

Виктор даже сбился с шага. Приоритеты…

– И это тоже. И, кстати, – Шаевский не оглянулся, буквально рухнув в кресло. Сегодняшний день оказался богатым на сюрпризы. Так почему бы только для него, – через четыре дня здесь будет Лазовски.

– Слышал, его сватают в Штаб? – словно и не поняв намека, поинтересовался Валанд.

Вот только Виктор не поверил. Разговоров о Мирайе и Лазовски Марк не избегал, но лишь когда речь шла о каждом из них по отдельности. А вот вместе…

– Уже сосватали. – На этот раз Шаевский обернулся, успев заметить на мгновение потускневший взгляд Валанда. Им обоим предстояло принять… Каждому свое. – Приказ пришел, Кэтрин показала. По оперативке сбросят утром.

– К нам?

Виктор качнул головой:

– Новая структура – отдел стратегических операций, вместе с соответствующим званием и полномочиями. Подчинение непосредственно правительству. И формулировки задач настолько расплывчатые, что подогнать под них можно все, что угодно.

– И это тебя настолько сильно возмутило…

Шаевский оценил шутку Марка, но отвечать не стал. Просто активировал внешние экраны, загрузив на них переданную Штормом информацию.

– Твою вселенную! – Валанду хватило нескольких минут, чтобы осознать, о чем предпочел промолчать Виктор.

– Давай без вопросов, – холодно попросил Шаевский. Еще отсюда ему не хватало… понимания. Не дожидаясь согласия, продолжил: – У нас с тобой только ночь, чтобы наваять что-нибудь удобоваримое. Я встречаю лайнер.

– Я – тоже, – усмехнулся Марк, намекая, что и ему есть ради кого отправиться в космопорт.

На этот раз промолчал Виктор. Он – предупредил, да и не его головная боль. Ему бы со своей вначале разобраться – не без этого, конечно, но… надо будет – прикроет, а так – Валанд и сам разберется со своими проблемами. Или не разберется. Тут уж как получится.

Шесть часов изучения информации, идей, споров до хрипоты, литров кофе и бросаемых украдкой взглядов на табло времени пролетели быстрее, чем хотелось бы. Но к тому моменту, когда пришла пора подниматься к Шторму, будущая схема действий уже обрела свои очертания.

И вот тут-то действительность и решила показать себя, напоминая, за кем обычно остается последнее слово.

Они даже выйти из кабинета не успели, не то что доложиться. Канал связи был экстренным, а лицо Ромшеза, появившееся на экране, как только посерела настроечная таблица, – закаменевшим.

– Покушение на Элизабет Мирайя. Подозреваемый – Владис Скорповски, скрылся. Требуется поддержка.

– Твою налево! – неожиданно «скромно» высказался невидимый Шторм. Кэтрин вывела Истера не только на них, но и на полковника. – Дальше!

Ромшез ждать продолжения не заставил;

– Погиб лейтенант Энаско. Капитан Валев в тяжелом состоянии. Отравление неизвестным препаратом из группы подавляющих волю.

Шаевскому и Валанду ничего не оставалось, как только переглянуться.

Сотворенный ими за ночь план начал рушиться раньше, чем они занялись его воплощением в жизнь…

* * *

– Он знает?

Я смотрела вслед идущему к выходу из зала космопорта Шаевскому. Лауру, крепко обняв, он прижимал к себе, Анна шла рядом.

– Знает, – спокойно отозвался Валанд. Шторм «бросил» меня на него, разбираясь с остальным бедламом. – Но это ничего не значит.

Я посмотрела на него снизу вверх. Не только хотела оценить реакцию на мой вопрос, но и понять, осталось что-нибудь из того, что было.

Наверное, осталось – сердце дернулось. То ли сожалея и тоскуя, то ли… чувствуя свою вину.

Реакции не было, Валанд выглядел собранным и спокойным. В отношении первого из вопросов, сомнений не возникало – с его-то подготовкой, а вот со вторым…

О том, что он не помнит меня, ту, на Зерхане, мне было известно – Ромшез подтвердил, что те несколько дней так и остались вычеркнуты из его жизни, но ведь про профи я не зря упомянула.

– Марк…

Продолжить он мне не дал. Чуть развернувшись, чтобы я могла видеть его лицо, взял мою ладонь в свои руки, осторожно сжал. Не желая сделать больно – просто пытаясь так, через прикосновение, дать понять, что он справится.

Моя улыбка была с горечью.

– Ты за ним присмотришь?

Говорить о Викторе было проще, чем о нас с ним. И… правильнее.

– Ромшеза ты об этом тоже попросишь?

Несмотря на прикованное ко мне внимание, его взгляд цепко «держал» огромное помещение.

Все записи с борта, на которых был Скорповски, мы успели сбросить до того, как лайнер «лег» на посадочный стол космопорта, так что этого типа знали не только в лицо. ДНК и гормональный слепок, снятые с тела лейтенанта Энаско; сканы сетчатки и радужки; голосовые характеристики; основные пластические параметры…

Результата не было, помощник Матюшина растворился среди пассажиров без следа, вызывая невольные воспоминания о Горевски. Тот был – виртуоз, этот, похоже, ему не уступал.

Не самая лучшая перспектива.

– Конечно! – На этот раз удалось просто улыбнуться. – Вы друг о друге не забывайте…

Движение Валанда было резким и неожиданным. Полностью развернувшись ко мне, схватил за плечи, тряхнул… На лице застывшая маска.

Отпустил меня и отступил назад он также внезапно.

– Прости…

Хотелось мне узнать, что в этот момент творилось в его голове, но… я предпочла остаться в неведении. Пусть будет так, как есть.