Даниил устало закрыл глаза и глухо выдохнул, прислушиваясь к движению машины, и к тому, о чём без умолку трепал водитель здешнего аналога такси.

Уверенность исчезла… Это не было присуще Даниилу. Открыв глаза, он опять продолжил смотреть из машины на улицы города, который когда-то мог стать ему родным.

— Сколько нам ещё ездить так, боярин? Мы же просто наматываем круги по городу. Вам бы сесть на речной транспортник, с него вдоль канатной дороги над Днепром виден весь стольный град и даже твердыня Государя!

Даниил продолжал смотреть через окно на людей. Ловил взглядом каждое их движение, каждую деталь в поведении, чтобы запомнить. Бормотание водителя продолжалось, а мольфар думал. Беспрерывно прокручивал в голове картины того, как она стала Княгиней. Кому это понадобилось? И как вообще стало возможным, чтобы князь решился на ритуал и свадьбу с безродной чужестранкой? Ведь Даниил был уверен: Всеслав и не догадывается кто Станислава на самом деле. Князь не связан с миром богов, и уж точно вот уже тридцать лет этот мир и это государство позабыло даже о колдовстве.

— Ой, красивая свадьба была у нашего Государя! А ритуал то какой!! Какое почитание наших богов и традиций! Наш Государь — гордость всей Руси! — подобные речи заставили Даниила вынырнуть из собственных мыслей.

Мольфар повернулся от окна и осмотрел салон автомобиля который кажется плыл, а не ехал по дороге. Водитель отпустил руль, и нажав несколько кнопок на приборной панели, повернулся к Даниилу и спросил:

— Ты издалека приехал, боярин? — мужчина явно допускал слишком большую вольность в общении с мольфаром, однако с опаской посматривал на клинок в ножнах, который лежал на сидении рядом с Вершигорой.

— Издалека, — кивнул Даниил, повернув голову обратно к окну.

— А откуда, если не секрет? Просто наша Княгиня поговаривают не из Карпат вовсе. Я чего вспомнил-то… Матушка смотрительница так и распускает слухи меж знатных родов о жене князя. Нет покоя из-за этой женщины никому. Даже молодой Государь не может спокойно жениться! Из-за неё нет и мне заработка, — мужчина снова сел за руль и отключив автоматическое управление тяжко вздохнул, а когда Даниил прикоснулся к его плечу и заговорил, тот и вовсе вздрогнул:

— Останови здесь, боярин!

— Да, какой из меня боярин? Смерд я, господин! Обычный чернорабочий, которому теперь и путешественников в твердыню не свозить. А какие деньги я за это получал! Туда же возить можно только по спец идентификации. У меня даже лицензионка была. А теперь что? Всё эта старуха при власти. Так и нет покоя в нашем княжестве, пока она всем заправляет. Одна надежда на молодую Государыню! Пускай боги даруют ей наследника поскорее, чтобы власть свою укрепила.

Даниил слушал мужчину в пол-уха, и еле сдерживал эмоции от речей водителя. Мольфар остановил свой взгляд на высоком каменном заборе, ограждающем фактически пустошь — выжженную территорию, где когда-то стоял дом его семьи. Эта картина и сумела вернуть самообладание мольфару.

— Зачем тебе сюда? Это проклятое место, боярин! Всю семью Морана забрала за собой. Тут слуги её жили — мольфары из карпатского княжества.

— Останешься и дождешься меня. Поедем в твердыню и заплачу тебе золотом, боярин! — Даниил достал из внутреннего кармана мешочек с серебряными монетами и бросил мужчине.

Лаврентий опешил, а когда заметил выражение на лице молодого человека и вовсе насторожено сглотнул. Однако увесистый мешочек в его руке сделал своё дело, и сетующий на свою горькую долю мужчина кивнул, уже подумывая, что наконец получилось заработать хоть немного денег.

— Я дождусь, — уверенно, но с дрожью, ответил Лаврентий, на что Даниил лишь отрывисто произнес:

— Вот и славно!

"Как здесь тихо…" — Даниил только успел войти, толкнув не запертые кованые врата, как все звуки в этом месте исчезли.

Казалось всё осталось там — за забором высотой не меньше трёх метров. И только камень — огромный осколок чёрной скалы стоял в центре большого двора. Трава росла здесь островками, а деревьев и вовсе не было. Между растениями, еле пробившими себе путь сквозь сухую почву, лежал песок и пепел. Кажется само время остановилось в этом месте и у этого камня.

Пятнадцать имён… Пятнадцать людей, навсегда стёртых из этого мира. Именно их имена серебром отливали на отшлифованной стороне камня. Даниил поднял руку и медленно провел подушечками пальцев по холодному осколку его души.

Мольфар встал точно и сам обратившись в камень, пока перечитывал каждое имя про себя и вел пальцами вниз, чувствуя кожей рельеф букв высеченных на гладкой и сверкающей поверхности.

— Дедушка… — прошептал Даниил и провел по имени Зборислава Вершигоры, — И бабушка Радимира.

Он почти их не помнил, потому что чуждый мир унес их первыми. Только теплые прикосновения рук бабушки Даниил до сих пор отчётливо ощущал, как слышал и голос деда, учившего мужчину впервые держать в руках клинок.

— А остальных… — Даниил провел по всем именам рукой, прочитав их, — …остальных я и вовсе не знал.

Мольфар призвал силу и медленно достал меч из ножен. В небе над пустошью стали сгущаться тучи, а недалёкий Лаврентий поспешил закрыть окно салона со своей стороны, потому что приник взглядом к тому, что происходило буквально не моргая. Прохожие остановились, а немногочисленные машины замедлили движение. Однако когда из неба ударила молния, а гром так загрохотал, что затряслась сама земля, Лаврентий выскочил из автомобиля уже сетуя что отпустил боярина в то проклятое место.

Даниил скручивал силу вокруг своего тела, занося клинок всё выше. Его лицо обратилось в смазанную серую маску, по которой побежали черные мелкие жилы, как трещины по коже. Взгляд почернел, что самая глубокая бездна, в которой пространство рассекали лишь молнии. Точно как сейчас, они одна за другой били в камень перед мольфаром, заставляя осколок гудеть и нагреваться. Гром обрушался точно в землю на которой стоял старый монумент. Бил так, что звуковые волны поднимали вверх куски почвы и рыхлой земли. Они подпрыгивали и замирали в воздухе, образуя столб пыли вокруг фигуры Даниила. Гром бил, а крошка понималась всё выше, двигаясь только вверх. Молнии рассекали черный камень, всё чаще, да так, что вскоре послышался гул и треск породы.

Частицы почвы и пыли замерли, а гром умолк, чтобы через секунду ударить настолько мощно, что земля под ногами Даниила не просто задрожала, а взмыла в воздух и закружила вихрем, опутывая фигуру мольфара, который с гортанным рыком нанес удар клинком по камню.

Монумент разлетелся на тысячи осколков, а молния в последний раз