– Ты помнишь свою партию? – спросил Коллин, когда они уже подъезжали.

– От первого до последнего слова.

Всю дорогу в автомобиле, в полутьме, разгоняемой лишь светом фар других машин, Эшли пыталась изучить документы, которые дал ей Коллин. Тут было все, что нужно: билеты на самолет, различные свидетельства, паспорта, водительское удостоверение и даже солидная сумма в итальянской валюте.

– Сколько времени нам придется провести в Италии? – спросила Эшли.

– Полгода. Может быть, чуть больше, – ответил Коллин, не сводя взгляда с дороги. – Столько, сколько понадобится федеральному прокурору, чтобы упрятать за решетку Холлистера и его прихвостней.

– Ты уже отослал заявление?

– Курьерской почтой.

– И что потом?

– Потом нам останется только ждать. Власти сами сделают все остальное.

Повисло неловкое молчание. В конце концов Эшли не выдержала:

– Я люблю тебя, Коллин.

– Тебе было бы гораздо лучше без этого, – внезапно охрипшим голосом ответил он после непродолжительной паузы.

– Проклятие, как мне надоело твое благородство! – взорвалась Эшли.

– Обыкновенная практичность, – упорствовал Коллин. – Понятия не имею ни о каком благородстве.

– А вот это чистая правда, – бросила Эшли в ярости.

Он поднял руку, призывая ее к молчанию.

– Сейчас не время и не место…

– При чем тут время? У нас его было предостаточно… А ты ничего не замечал…

– Это ни к чему, – резко оборвал ее Коллин. – Я люблю тебя, хорошо? Признаюсь. Но для такой женщины, как ты, одной любви недостаточно. Мы оба понимаем это. Тебе нужно то, что было у вас с Брендоном. Надежность – брак, дети и тому подобное. Из меня получился бы отвратительный муж. Я никогда не думаю о завтрашнем дне, не строю никаких долгосрочных планов.

Их взгляды встретились в полумраке машины.

– Кого ты пытаешься убедить – меня или себя? – требовательно спросила Эшли.

Коллин промолчал – в этот миг ему был неизвестен ответ.

Огромное панно при входе в «Радугу» сразу настраивало на соответствующий лад прибывающих на костюмированный бал гостей. Большинство из них уже сняли маски и пили, ели, танцевали – все во имя благотворительности, разумеется.

– Просто какой-то Форт-Нокс,[10]– заметил Коллин, на которого зрелище явно не произвело никакого впечатления. – В этом зале хватит золота и бриллиантов, чтобы покрыть весь национальный долг.

Взгляд Эшли заскользил по лицам людей, толпившихся на площадке для танцев. Среди этих высокопоставленных особ она чувствовала себя не столько участником, сколько наблюдателем, более всего озабоченная тем, чтобы найти Холлистеров.

– Они уже здесь?

– Вряд ли. – Коллин покачал головой. – Во всяком случае, я их не вижу.

Внешне он казался совершенно спокойным – так было необходимо для дела; внутри же до сих пор бушевала буря, вызванная их недавним разговором и, больше всего, собственным признанием, которое он вовсе не собирался делать. «Она заставила меня раскрыть карты, черт бы ее побрал», – негодовал он.

– Может, они вовсе и не намерены сюда приходить, – прошептала Эшли.

– Ну как же без них?

– А если нет?

– Явятся, не беспокойся.

Хотелось бы Эшли, чтобы она могла полностью сосредоточиться! Сегодня вечером, больше чем когда бы то ни было, ей требовалась ясная голова. Сегодня вечером решается ее судьба. И не только ее самой, но и сына. Однако из памяти никак не шло признание Коллина, сделанное всего час назад. «Черт бы его побрал», – огорченно думала она.

– Они здесь, – произнес Коллин.

– Где? – тут же вскинулась Эшли.

– Вон, у двери. Только что вошли.

– Клаудиа, как настоящая светская львица, не может не опоздать. – Эшли заставила себя улыбнуться. – Ты уверен, что это они?

– Холлистер снял маску, – ответил Коллин, не спуская взгляда со своей жертвы. – Этот ублюдок здесь, остальное – дело техники.

Эшли кивнула, но не произнесла ни слова.

– Пошли, – сказал Коллин.

– Прямо сейчас? – удивилась она.

– Нужно ловить момент.

Эшли медленно двинулась за ним, внутренне трепеща. Время пришло. Неожиданно ею овладело чувство неуверенности в том, что они добьются своей цели. Что, если все обернется против них самих?..

Коллину пришлось чуть ли не волочить свою спутницу через площадку для танцев, не оставляя времени на то, чтобы передумать.

– Не снимай маску раньше времени, – напомнил он.

«Господи, будь моя воля, я вообще не снимала бы ее», – подумала Эшли.

Вслед за Холлистерами они направились к столику у окна. Едва Бредли и Клаудиа уселись, Коллин, по-прежнему ведя за собой Эшли, подошел к ним.

– Мистер Холлистер?

Холлистер поднял на Коллина взгляд.

– Да?

– Вы меня не знаете, но нам нужно обсудить одно важное дело, – безо всякого вступления начал Коллин. – Не возражаете, если мы присядем?

Не дожидаясь ответа, он сел на выдвинутый стул. Эшли уселась рядом. Глядя через стол на свою бывшую свекровь, она подивилась тому, насколько ее наряд оказался подходящим к случаю: на Клаудии был костюм Марии Антуанетты. «Жаль, что у меня под рукой нет гильотины», – подумала Эшли.

– Простите, не уловил – как ваше имя? – спросил Холлистер, настороженно глядя на Коллина.

– А я и не называл его, – небрежно бросил тот. – Позвольте перейти прямо к делу. Вы купили участок земли в Венесуэле, принадлежащий на самом деле мне. И расплатились за него очень большим пакетом акций «Интерконтинентал ойл».

– Хасан, – вспомнил Холлистер и улыбнулся.

– Точно, – кивнул Коллин.

– Ну, и в чем дело?

– Вот мы и добрались до сути, Холлистер. – Коллин явно испытывал большое удовольствие от происходящего. – Купленная вами земля совершенно бесплодна.

Холлистер изумленно покачал головой.

– Но геологоразведка…

– Фальшивка. Не сомневайтесь – я сам отсылал поддельные документы в ваш офис.

По мере того как до Холлистера доходил смысл сказанного, улыбка на его лице таяла.

– Грязная игра…

Теперь пришел черед Коллина улыбаться:

– Быстро схватываете, мистер Холлистер.