Шульман говорил по мобильному с куратором галереи. Разговаривая, он ходил по комнате кругами. Вдруг скрип паркета затих. Симоне заметила, что Шульман переместился так, чтобы смотреть ей между бедер. Она прекрасно поняла это. Симоне собрала эскизы, взяла бокал и немного выпила, притворяясь, что ничего не замечает. Она немного раздвинула ноги и представила себе, как его обжигающий взгляд поднимается выше. Шульман заговорил медленнее, желая закончить разговор. Симоне легла на спину и закрыла глаза. Она ждала его, ощущая лоном жаркую пустоту, ток крови, медленную сладость. Шульман закончил разговор, подошел к ней. Симоне, не открывая глаз, немного развела ноги. Услышала, как он расстегивает молнию на брюках. Неожиданно почувствовала на бедрах его руки. Он перевернул ее на живот, поставил на колени, стащил с нее трусы и вошел сзади. Симоне не успела приготовиться. Она смотрела на свои руки, на растопыренные пальцы на дубовом паркете. Ногти, жилки на тыльной стороне ладоней. Она едва удерживалась, чтобы не упасть вперед под его толчками. Жесткими и редкими. От тяжелого запаха граппы ее замутило. Ей хотелось попросить Шульмана прекратить, сделать это как-нибудь по-другому, хотелось начать снова в спальне, тоже участвовать в этом, по-настоящему. Шульман с глубоким вздохом кончил, поднялся и ушел в ванную. Симоне натянула трусы и осталась лежать на полу. Странное бессилие все последние дни готово было завладеть ею, погасить ее мысли, надежду, радость. Ее перестало интересовать все, что не связано с Беньямином.

Шульман вышел из душа с полотенцем, обернутым вокруг бедер. Симоне наконец поднялась, почувствовала, как болят колени, криво улыбнулась, проходя мимо него, и заперлась в ванной. Когда она встала под душ, во влагалище защипало. Ужасное чувство одиночества нахлынуло на нее, пока волосы намокали под горячей водой, пока вода стекала по шее, плечам, по спине. Симоне намылилась, тщательно вымылась и долго стояла под душем, повернув лицо к мягкому потоку воды.

Сквозь шум в ушах она расслышала гулкие шлепки и поняла, что это стучат в дверь ванной.

— Симоне! — крикнул Шульман. — У тебя звонит телефон!

— Что?

— Телефон звонит.

— Ответь, — попросила она и выключила воду.

— А теперь и в дверь звонят! — крикнул он.

— Иду.

Симоне достала из шкафа чистую махровую простыню и вытерлась. Ванную наполнял горячий пар. Белье Симоне лежало на влажных плитках пола. Зеркало запотело, и Симоне казалась себе серым привидением без лица, глиняной фигурой. Из вентиляционной решетки под потолком послышался странный шум. Симоне сама не знала, почему все ее тело напряглось, словно перед большой опасностью, почему она осторожно, совершенно беззвучно отперла дверь и выглянула. Ужасная тишина оглушила ее. Что-то не так. Она подумала — не ушел ли Шульман, но позвать не решилась.

Вдруг Симоне услышала шепот. Два человека. Кажется, в кухне. Но с кем Шульман мог шептаться? Она попыталась подавить чувство страха, но ничего не вышло. Пол скрипнул, в щель из-за двери Симоне увидела, как кто-то торопливо прошел по коридору мимо ванной. Не Шульман, а человек гораздо ниже ростом, женщина в мешковатом спортивном костюме. Женщина тут же пошла назад, и Симоне не успела спрятаться. Их глаза встретились в узкой щели, женщина замерла; Симоне увидела, как ее глаза расширились от страха. Женщина быстро покачала ей головой — «вы в опасности» — и направилась на кухню. Ее кроссовки оставляли на полу кровавые отпечатки. Симоне мгновенно переполнила тошнотворная паника, быстро заколотилось сердце; она поняла, что должна выбраться из квартиры, просто выбраться. Открыла дверь ванной, выскользнула в коридор и пошла к прихожей. Она старалась двигаться беззвучно, но слышала собственное напряженное дыхание и как скрипит пол под ее тяжестью.

Кто-то разговаривал сам с собой, роясь в ящике со столовыми приборами. Слышались резкий звон и бряканье.

В темноте Симоне различила на полу прихожей что-то большое и угловатое. Только через несколько секунд она поняла, что это. Перед входной дверью лежал на спине Шульман. Кровь толчками выливалась из раны на горле. Невысокие пульсирующие фонтанчики. Темно-красная лужа покрывала почти весь пол. Шульман уставился в потолок, его веки дрожали. Вялый рот открыт. Возле его руки, на коврике среди обуви валялся ее телефон. Симоне подумала: надо поднять телефон, выскочить из квартиры и вызвать полицию и «скорую помощь». Происходящее так поразило ее, что она даже не закричала, увидев Шульмана. Наверное, надо что-нибудь сказать, подумала она и вдруг услышала шаги в коридоре. Молодая женщина вернулась; она дрожала всем телом, непрерывно кусала губы, но пыталась сохранять спокойствие.

— Мы не выйдем, дверь заперта на ключ, — прошептала женщина.

— Кто…

— Мой брат, — перебила та.

— Но почему…

— Он думает, что убил Эрика. Он не знает, он решил…

Кухонный ящик с грохотом полетел на пол.

— Эвелин? Что ты там делаешь? — закричал Юсеф Эк. — Ты идешь или нет?

— Спрячьтесь, — прошептала женщина.

— Где ключи? — спросила Симоне.

— Он забрал их с собой, — ответила женщина и побежала назад.

Симоне скользнула через длинный коридор и шмыгнула в комнату Беньямина; она задыхалась, хотела закрыть рот, но ей не хватало воздуха. Пол скрипел, но Юсеф без остановки что-то громко говорил на кухне и как будто ничего не слышал. Симоне включила компьютер Беньямина, услышала, как зашумели вентиляторы; когда она шмыгнула в ванную, раздался приветственный сигнал — компьютер был готов к работе.

С тяжело бьющимся сердцем Симоне подождала несколько секунд, вышла из ванной, огляделась в пустом коридоре и торопливо прошла в кухню. Никого. Пол усеян ножами и вилками и покрыт кровавыми следами.

Слышно было, как брат с сестрой возятся в комнате Беньямина. Юсеф ругался, несколько книг упали на пол.

— Посмотри под кроватью! — испуганно воскликнула Эвелин.

Что-то опять шлепнулось, перевернулся ящик с комиксами-манга, и Юсеф прошипел, что под кроватью никого нет.

— Помоги, — велел он.

— В шкафу, — быстро подсказала сестра.

— Это еще что за говно?! — заорал Юсеф.

Ключ лежал на дубовом столе; Симоне схватила его и как можно тише побежала назад, в прихожую.

Послышался крик Эвелин: «Юсеф, подожди! Он, наверное, в другом шкафу».

Разбился стакан, тяжелые шаги загрохотали по коридору.

Симоне перешагнула через тело Шульмана. Его пальцы слабо шевелились. Симоне трясущимися руками вставила ключ в замок.

— Юсеф! — отчаянно закричала Эвелин. — Посмотри в спальне! По-моему, он в спальне!

Симоне повернула ключ и услышала, как щелкнул замок, когда Юсеф выбежал в прихожую и хрипя уставился на нее. Симоне на ощупь нажала ручку двери, но пальцы соскользнули. В руках у Юсефа был разделочный нож. Он помедлил, потом быстрыми шагами двинулся к ней. У Симоне так затряслись руки, что она не могла справиться с дверной ручкой. Эвелин выбежала в прихожую и схватила брата за ноги, пытаясь удержать и крича: «Подожди!» Он не глядя махнул ножом у нее над головой. Она заплакала. Юсеф двинулся дальше, и Эвелин выпустила его. Симоне открыла дверь и вылетела на лестничную клетку; простыня упала, Юсеф пошел было к Симоне, но остановился, не сводя глаз с ее голого тела. Симоне увидела, как у него за спиной Эвелин, сидя рядом с Шульманом, быстро водит руками в луже крови. Она размазала кровь по лицу и шее и упала.