— А как ты догадался? — она благодарно взглянула на мужа.

— Я же тебя люблю! Так пойдешь? — еще раз спросил он.

— Конечно! Я ненадолго, только поздороваюсь с батюшкой Стахием.

— От меня привет передавай.

— Может, вместе?

— Как-нибудь в другой раз.

В понедельник муж, собираясь на работу, пообещал, что к выходным вывезет на дачу всю домашнюю живность.

— Вот если бы ты еще Василису прихватил!

От Андрея не укрылся грустный вздох жены.

— Кстати, она вроде собиралась!

— Правда?! — обрадовалась Мила. — А мне почему-то ничего не сказала!

— Наверное, хочет сделать сюрприз.

— Знаешь, иногда я так скучаю по прошлому, когда Лиса была еще маленькой и мы вместе ездили на дачу…

— Помнишь, по дороге мы покупали вкусные чебуреки?

— И останавливались, специально, у леса, чтобы их съесть, — продолжила с улыбкой Мила, — конечно, помню.

— Время, к сожалению, невозможно повернуть вспять! Через год наша дочь окончит институт и станет совсем взрослой, самостоятельной девушкой!

— Кажется, недавно туда поступала!

— Постараюсь в пятницу уйти с работы пораньше, — пообещал жене Андрей и торопливо поцеловал на прощание. — Ты тут без меня не скучай, буду звонить. И дом, пожалуйста, по вечерам не забывай запирать!

— Слушаюсь, мой генерал! — Мила шутливо «взяла под козырек».

— Нет, я серьезно! Обещай, а то я буду волноваться!

— Андрей, я уже давно не маленькая девочка!

— И все же…

— Не волнуйся, буду запирать. Поезжай, иначе опоздаешь!

Оставшись одна, она собралась, как всегда после зимы, устроить в доме генеральную уборку. Но, прежде чем к ней приступить, Мила достала с чердака сундучок и, усевшись на диван, задумчиво поставила его рядом с собой. Вид знакомого серебряного футляра всколыхнул прежние сомнения: «Вдруг похитителям, несмотря ни на что, удастся сделать книгу видимой? Лучше, спрятать ее где-нибудь в саду, так будет надежней. У калины, например. Вряд ли кому-то придет в голову там искать. А если кто-нибудь случайно увидит, как я закапываю? Нужно дождаться ночи».

День, заполненный длинной вереницей утомительных дел, наконец подошел к концу. В изнеможении, Мила добрела до кухни и включила свет. Часы показывали десять. Быстро покончив с чаем и бутербродами, она прилегла на диван и сама не заметила, как задремала. Ей снился залитый солнцем двор и сказочно-прекрасная, большая птица на крыше своего дома. «Жаль, что, кроме меня, никто не видит такую красоту!» — подумала Мила. Волшебная гостья спустилась на землю и направилась к калитке. Остановившись, она оглянулась на женщину, приглашая следовать за собой. Указывая дорогу, птица долетела до старой сосны, растущей у святого источника, уселась у самых ее корней и принялась клювом снимать дерн, то и дело посматривая на изумленную Милу…

Очнувшись, женщина нащупала в темноте кнопку ночника и взглянула на часы.

— Чуть не проспала! — с досадой на себя воскликнула Мила и поспешно поднялась с дивана. Прежний план уже не казался столь безупречным. Заварив крепкий чай, она уселась на кухне, ломая голову над тем, что бы мог означать странный сон. «Птица будто показывала, где спрятать книгу, — размышляла Мила, — а что, если так и поступить? Интересно, как отнесется к моей просьбе батюшка Стахий?»

Дорога до храма, в сопровождении затейливых соловьиных трелей и первых, робких лучей солнца, тепло которых уносил свежий ветерок, показалась приятной и необременительной. На южной стороне церковного двора, среди веселых тюльпанов и нежных капризных нарциссов, распускались изысканно-причудливые бархатистые ирисы. Мила остановилась, чтобы полюбоваться свежими цветами в каплях утренней росы. Волнение отступило. Женщина подошла к зарослям белого шиповника и дотронулась до прохладных тугих бутонов, готовых вскоре раскрыться. «Нет, она никогда не осмелится обратиться с такой просьбой к батюшке! Зачем обманывать саму себя? Нужно возвращаться домой, пока не поздно». Собственные мысли показались отвратительными.

— Трусиха, — с презрением прошептала Мила.

— Скажи на милость, что ты там делаешь?

Растерявшись, женщина отступила за живую изгородь.

Настоятель, ласково улыбаясь, посмотрел на кусты и покачал головой.

Мила вышла из своего укрытия.

— Здравствуйте, батюшка.

— И ты здравствуй, Милочка. А почему у тебя такой расстроенный вид? Бледная, под глазами круги. Ты ночью спала?

— Немного.

— Неужели тебе настолько не терпится посмотреть на икону?

— Какую икону?

— Значит, ты здесь по другой причине?

— Батюшка, простите, лучше мне этого не говорить!

— Видимо, дело серьезное. Наверное, оно связано с той злополучной книгой?

— Как вы догадались?

— По твоему мрачному виду. Мила, учти, если ты и дальше будешь продолжать молчать, я не смогу тебе ничем помочь!

— Мне нужен другой тайник…

— Ты кого-то опасаешься?

— Да. Думаю, нет, я уверена, — поправилась она, — скоро за ней придут!

— Кто придет?

— Не знаю.

— Хорошо. Предположим. Но даже если придут, давай рассудим здраво! Книгу нельзя украсть, она же невидима!

— Все правильно. Так было раньше.

— Ты хочешь сказать, теперь что-то изменилось?

— Разрешите мне спрятать книгу у вас!

Неожиданная, горячая просьба Милы застала батюшку Стахия врасплох.

— Почему именно у меня? — опешил он.

— Здесь ее точно не найдут!

— Ты уже и место выбрала?

— Да, — не задумываясь, ответила Мила. — Неподалеку от источника, под старой сосной.

— Странный выбор!

— Во сне я видела большую, сказочно-прекрасную птицу…

— Расскажи-ка поподробнее!

Выслушав Милу, священник задумчиво протянул:

— Надо же!

— Вы о чем, батюшка?

— Помнишь, я спросил тебя, не из-за иконы ли ты явилась?

— Конечно, помню.

— Сегодня, всего на один день, в храм привезут список с чудотворной афонской иконы Иверской Божией Матери. Благодарим Тебя, Владычица наша, Богородица! — благоговейно перекрестился батюшка Стахий. — Так что приходи, Милочка, часам к одиннадцати.

— Обязательно! Но какое отношение к иконе имеет сой сон?

— Дело в том, что образ очень большой, в человеческий рост, и, на редкость, прекрасный!