— Вы хотите сказать, птица…

— Да, осмелюсь предположить…

— Хочется своими глазами увидеть этот список!

— Увидишь, Милочка, увидишь… Правильно говорят: пути Господни неисповедимы! Что же касается твоей просьбы, я согласен, приноси книгу вечером, к закрытию храма.

— Спасибо вам, батюшка!

В тот же день, на месте, указанном дивной птицей, они обнаружили небольшую коробку со свечой. Не догадываясь о ее предназначении, Мила передала находку священнику.

Старый Петергоф, то же время.

Нина приблизилась к измятой постели. Глаза Смарагды были прикрыты. На какое-то мгновение, ей показалось, что внучка умерла. Колдунья пришла в отчаяние. Неужели именно теперь, когда они оказались так близки к цели, все пойдет прахом?!

— Тоня!

Веки больной дрогнули. Землистое старческое лицо исказилось от боли.

— Я уже в аду? — с трудом разлепив потрескавшиеся губы, прошептала Смарагда.

— Ну вот еще! Придумала! — Нина, с деланой бодростью, опровергла ее предположение. — Не сдавайся, крепись, ты же настоящая ведьма! Осталось совсем немного, и ты спасешься! Обещаю!

— Мне слабо верится! — Смарагда, схватившись высохшими скрюченными пальцами за грудь, мучительно закашлялась. — Такое невозможно вытерпеть! — страшным голосом взвыла она. Выплюнув на пол черный сгусток крови, женщина немного успокоилась.

— А я тебя предупреждала, но разве ты слушала, — пробормотала Нина. — К сожалению, все возвращается — закон бумеранга!

— Ты о чем? — тяжело дыша, спросила Антонина.

— Не бери в голову.

— Послушай, — чуть слышно прошелестела ведьма, — нужно спешить!

— Я вся внимание! — колдунья склонилась над постелью.

— Мне дали увидеть последнее: она унесла книгу к сельскому священнику. Ищи у него!

— Благодарю тебя. — Во взгляде Нины, обращенном на умирающую, мелькнула тень жалости.

— Скажи, теперь, я могу распорядиться жизнью невестки по своему усмотрению?

— Конечно!

— Тогда обещай…

— Ты хочешь, чтобы я убила Милу?

— Нет! Нет! — испуганно, из последних сил, выдохнула Антонина. — Обещай сохранить ей жизнь!

— Что?! — не поверив своим ушам, переспросила колдунья.

— Обещай… Раскаяние… Знаешь, оно побеждает боль…

— Бредит, — озабоченно произнесла Нина.

— Я не брежу! — грозный взгляд Смарагды впился ей в лицо.

— Как прикажешь, дело твое!

— Мое, — прошептала умирающая, прежде чем потерять сознание.

Село Воскресенское, то же время.

Мила заперла двери и, с чувством выполненного долга, осмотрела свой дом со сверкающими окнами и свежими занавесками. Довольная тем, что можно присесть и не спеша выпить чашку чая, она отправилась на кухню. Вскоре чайник уютно заурчал. Женщина вытащила из буфета вазочку с клубничным вареньем и поставила на стол. На кухне было немного душно. Широко распахнув окно, Мила облокотилась на подоконник и прикрыла глаза. Вечерняя свежесть успокаивала, навевая сон. Природа словно застыла. Удивительную тишину нарушало лишь одинокое стрекотание сверчка. Неожиданно, со стороны веранды, громко постучали. Мила вздрогнула и бросила встревоженный взгляд на часы: «Одиннадцать. Неужели Андрей приехал? Нет, машины вроде не слышно. Жалко, Оппи со мной нет». Размышления прервал повторный стук.

— Иду! — недовольно крикнула женщина и, прежде чем открыть, спросила через входную дверь: — Кто?!

— Мам, к тебе захочешь, не попадешь!

Услышав голос дочери, сердце забилось от радости.

— Открываю, маленькая, открываю. Мила поспешно отодвинула засов и на мгновение застыла у входа. Рядом с, Василисой, стояла ее закадычная подруга.

— Дорогая моя, ты, что же, не рада меня видеть? — обиделась Леля.

— Вот так сюрприз! — Мила, просияв, бросилась к гостьям и, заключив в объятия сразу обеих, крепко расцеловала. — Девочки мои дорогие, вы даже не представляете, какой подарок мне сделали! Пойдемте, пойдемте в дом! Надо же! Лелька! Я глазам своим не поверила, когда тебя увидела!

— Сколько раз сама приглашала! Вот я наконец выбралась.

— Ну и умница!

Оказавшись на кухне, Мила расстроилась:

— Вы, наверное, есть хотите, а я, как нарочно, сегодня ничего не готовила!

— Не волнуйся, мы все привезли с собой, — успокоила Леля.

— В кои-то веки ко мне любимая подруга приехала, а мне даже угостить нечем!

— Глупости какие! Мил, а я почему-то твою дачу совсем другой представляла, поменьше и одноэтажной.

— Ты, наверное, забыла, я рассказывала.

— Может быть. Ничего, если я поднимусь на второй этаж?

— Конечно, чувствуй себя как дома!

Леля прошлась по комнатам.

— Здорово, — заключила она, — дача на тебя похожа.

— В смысле, такая же большая? — с улыбкой уточнила Мила.

— Да ты что! — запротестовала подруга. — Вот уж чего нет, того нет! Ты вовсе не изменилась! Я имела в виду, дом очень уютный!

— Спасибо! И все-таки странно…

— Что тебе странно?

— Приехали одни, поздним вечером, без мужчин…

— А зачем нам мужчины? — подруга подмигнула Василисе. — Мы прекрасно добрались на такси! Хотелось посидеть в чисто женской компании.

— Мамочка, тетя Лена столько всего вкусного накупила!

Мила заключила дочку в объятия:

— Как же я соскучилась по тебе, мое солнышко!

— Я тоже, — ответила Василиса и, несколько смущенно, попыталась высвободиться. — Подожди, совсем забыла! — воскликнула она, вытаскивая из сумки большой пакет с первой черешней.

— Ну зачем ты тратилась?!

— Тебе хотела угодить! — вмешалась Леля.

— Это со стипендии, мне «повышенную» дали, — объяснила девушка.

— Спасибо тебе, моя хорошая! — Мила растроганно посмотрела на дочь.

— Золото, а не ребенок! — похвалила Василису подруга, — не то что мой оболтус! Я, Мил, с самого начала говорила: мальчика мы рожаем для мужа, а девочку для себя.

— Никогда не слышала, чтобы ты Артема называла оболтусом! Всегда на сына надышаться не могла!

Подруга, ничего не ответив, принялась разгружать сумки.

— С тобой все в порядке? — встревоженно спросила Мила.

— Конечно. — Лена достала бутылку дорогого красного вина.

— Странная ты какая-то сегодня! Не пойму!