На улицах повсюду валялись окровавленные трупы звероподобных созданий с копытами и рогами — возможно, бывших людей. Точнее, куски тел, словно бы пропущенных через гигантскую молотилку. На древних камнях подсыхали алые потеки, и легионер замечал особые смыслы в геометрическом расположении пересекающихся багряных дуг. Дождь понемногу смывал кровь, так что советник брел по липкой грязи, булькающей красными пузырями под его сабатонами.

Придерживаясь пути, отмеченного следами смертоубийства, Амон дошел до круга вытоптанной земли. В центре его возвышалось идолище, чем-то напоминавшее птицу; крылатого великана с глазами на кончиках ветвистых рогов собрали из кованого металла и выбеленного водой плавника.

«Где звери нашли его?»

Перед огромным идолом стоял и растерянно смотрел в дождливое небо Магнус Красный. В тот момент прозвище особенно подходило ему — с головы до ног примарха покрывала кровь его жертв.

Циклопа окружали сотни трупов зверолюдей, к его клинку-хопешу пристали ошметки плоти. Алый Король обернулся, но выражение его лица скрыла текучая маска из капель кровавого ливня. Несколько долгих секунд примарх взирал на советника, и грудь исполина вздымалась от ложных вздохов, бесцельно наполняющих воздухом нематериальные легкие.

«Какой из Магнусов сейчас передо мной?»

Вскинув хопеш, отец движением мысли обратил слой крови и мяса на клинке в облачко мелких частиц и повесил вновь заблиставшее оружие на бедро.

— Амон, — сказал он, шагнув к легионеру.

Адепт облегченно выдохнул: сегодня генетический прародитель хотя бы узнал его. Впрочем, уже следующая фраза примарха вновь встревожила советника.

— Кто позволил столь нечестивым созданиям поселиться на Моргенштерне?

— Мы не на Моргенштерне, мой господин.

Магнус нехорошо прищурил глаз.

— Почему ты все время споришь со мной, Амон?

— Вы учили меня, что истина — величайшая из добродетелей.

Над горным хребтом пронеслись раскаты грома, с самых высоких пиков сошли лавины из осколков стекла. Новая родина XV легиона разрывала себя на куски, словно воспроизводя гибель Просперо.

— Так зачем же ты лжешь?

— Я говорю правду, мой господин! — Советник перекрикивал грозу, стараясь при этом скрыть переполнявшую его скорбь. — Мы не на Моргенштерне, не на Сорокопуте и не на Просперо! Сей мир приемлет только одно имя: Планета Чернокнижников!

— Сколько ни повторяй эту ложь, правдой она не станет! — огрызнулся примарх. — Над нами Горы Праха, мы в развалинах Жаррукина!

Последнее слово поставило Амона в тупик, ибо этого названия, в отличие от прочих, воин не помнил. Оно казалось знакомым, но обычно безупречная память Астартес не могла отыскать связей, ведущих от него к каким-либо образам прошлого.

— Нет, мой господин, — возразил советник, пока отец целеустремленно шагал к нему под дождем. — У этого города нет имени. Никто не знает, откуда он взялся и как звери отыскали дорогу сюда.

— Хватит вранья! — взревел Магнус, и легионер вскинул кин-щит, закрываясь от осязаемой ярости прародителя. Вокруг адепта потрескались валуны, с грохотом раскололись ближайшие менгиры, и в воздухе заплясали мерцающие искорки.

Нависнув над сыном, Алый Король приказал:

— Собирай легион, Амон. Моему отцу нужна наша помощь.

— Я не могу, — ответил советник, прекрасно понимая, насколько опасно открывать мучительные истины дробящейся душе примарха. Циклоп уже трижды едва не убил его, но другими способами привести Магнуса в себя не удавалось.

— Почему? — требовательно спросил Алый Король.

— Потому что большинство воинов погибли. Волки Русса убили их, когда сжигали Просперо.

Разбив кин-щит Амона, примарх поднял его за шею кирпично-красной рукой с крючковатыми ногтями и впечатал спиной в треснувший менгир. Глаз Циклопа вспыхнул таким неистовством, что легионеру показалось, будто его схватил сам Ангрон.

— Как ты смеешь оскорблять моего брата? — прорычал Магнус. — Русс — благородный воитель, он никогда бы не пошел против нас!

— Вы ошибаетесь, мой господин. Шестой легион атаковал Просперо, чтобы казнить нас… — прохрипел советник, чувствуя, что отец все сильнее сдавливает ему горло.

— Амон, ты даже не стараешься спрятать ложь за пеленой правдоподобия, — заявил Циклоп. — Разве у Лемана нашлась бы причина спустить на нас своих воинов?

Легионер попытался что-то ответить, но тут Алый Король уронил его в кровавую грязь и, отвернувшись, схватился за голову.

— Нет! — крикнул примарх, пока советник в заляпанном доспехе поднимался на ноги. — Я не верю тебе. Не могу поверить! Признать, что ты прав, значит принять неприемлемое.

— Вы должны очнуться, мой господин.

Советник рискнул коснуться ладонью отцовского плеча. Имматериальная плоть оказалась горячей, словно Магнус так напряженно старался вспомнить истинное положение дел в Галактике, что выжигал себя изнутри.

— Я чувствую их боль, — произнес Циклоп, опускаясь на колени.

— Чью боль, господин?

— Каждого из них. Моих братьев, моего отца… Но уже слишком поздно, так? А мы ведь почти добились успеха. Хватило бы еще одного шага, и мы могли сделать его все вместе…

— Пожалуйста, отец, придите в себя, — попросил Амон. — Вы — Магнус Красный. Вы слишком могучи, чтобы вот так угаснуть. Да, истина причиняет боль, у нее зазубренные края и острые шипы, но она неподдельна.

— Мне уже не удается отличить подделку от реальности, — признал Алый Король, исполинское тело которого утратило царственное великолепие. — Все словно бы удаляется от меня. Когда я тянусь к тому, что вроде бы знаю, оно отступает во мглу. Я забываю все подряд, Амон. Почему я не могу ничего вспомнить?

— Потому что вы — лишь часть самого себя. И кабал воинов под началом Аримана сейчас ищет другие осколки вашей души.

При упоминании главного библиария легиона Магнус широко распахнул глаз и яростно замотал головой.

— Нет! — закричал примарх, вскочив на ноги. — Нет, Трон, нет!

— Но вы должны снова стать цельным! Прошу вас!

Циклоп отвернулся и, пошатываясь, зашагал прочь. Он что-то произнес, но оглушительный раскат грома заглушил его слова. Алый Король гневно вскинул руки, словно бросая вызов буре.

Небо зигзагом рассекла молния.

Ринувшись к земле, она поразила птицеподобного идола. Взорванная изнутри статуя рассыпалась грудой оплавленных обломков, из ее сердцевины вывалился кусок фульгурита, похожий на раздвоенный кинжал. Новый удар грома сотряс измученное небо.

Спотыкаясь в грязи, Амон двинулся сквозь ливень за страдающим отцом. Адепта по-прежнему сопровождала пара сервиторов, тянувшая за собой летающий трон.