— Тухляк! — выругался маг, когда из его рук выпал пыж.

— Винсент! — схватил его за рукав Глушков, — Почему нельзя снять чужие чары?!

— Да потому что они чужие! — сорвался на истеричный визг архивариус. — Они нарочно запутанные, непонятные и очень сложные! У нас нет времени, чтоб их распутать!

— Но ведь это возможно?!

— Да! На звере наверняка стоит манок, почти как на почтовых соколах, а на ком-то из нас, а, может, на всех, вторая часть! А ещё на нём заговор от чар, и кто-то насытил их силой через край!

— Винсент, хватит истерить! Их же можно распутать?!

— Да! Бездна тебя побери! — заорал маг Круга, выронил шомпол и упал на четвереньки, начав выдавать совсем уж непотребную брань.

— Сколько времени нужно?

— Не знаю! Неделя, месяц, год! Не знаю! Не мешай!

Тем временем Констанция, выставив вперёд меч и пистолет, и возница, схватившая за поводья бычка, почти приблизились к Глушкову.

— Винс, если я попробую разгадать чары, ты сможешь их снять?

— Да, сто пуль мне в голову, да! Но ты не сможешь!

Проф не ответил. Он лишь качнул головой и сделал глубокий вдох.

Нужно успокоиться, как на сложном экзамене. Нужно сосредоточить все мысли и всё внимание только на поставленной задаче. Нужно отстраниться от раздражающих факторов.

Глушков выдохнул.

— Система, произвести анализ сигнатур.

«Выявлено сорок семь источников», — тут же отозвалась виртуальная помощница.

— Произвести их позиционирование.

«Необходима триангуляция».

Проф ещё раз вздохнул, выставил перед собой руки и отдал команду:

— Вывести источники на виртуальную карту.

А затем поднял руки, масштабируя изображение, и начал двигаться: шаг назад, шаг вбок, шаг вперёд. Этого оказалось мало, и пришлось повторять. Глушков словно закружился в некоем подобии вальса: раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Только это был вальс со смертью.

Он двигался, а на карте возникали точки с пометками сигнатур. Большинство из них образовывали широкий круг, в центре которого и происходила схватка со зверем. Проф не удержался и огляделся. Если бы не источники, он бы не заметил, что за ними со всех сторон наблюдают небольшие странные существа, лишь отдалённо похожие на людей. Они робко высовывали головы из пшеницы, из кустов и из-за стволов берёз, ив и осин небольшого леска. Многие походили на помесь птиц и мышей с небольшими тощими человечками, и на двух даже виднелись конические соломенные шляпы, совсем как у работающих на рисовых полях китайцев. Всё это — наверняка мелкие духи места, сбежавшиеся на кровавое зрелище, словно древнеримские деревенщины на бои гладиаторов на сельской ярмарке.

— Система, отфильтровать указанные, — произнёс профессор и начал касаться пальцами тех огоньков, что были безобидной нечистью. Огоньки под его пальцами гасли, но взамен вспыхивали новые. Когда рядом начал грохотать пистоль Винсента, а затем выть на высокой ноте заколдованный клинок Констанции, увлечённый делом проф даже не сразу это заметил.

— Есть! — прокричал он, когда одна из точек совпала по положению со зверем. — Система, анализ реакции на внешнее воздействие!

В дополненной реальности возник целый ворох графиков и схем, а проф продолжал свой вальс, позиционируя эхо колдовского удара. Но этого было мало, нужны ещё импульсы, чтоб провести аппроксимацию энергетического эха.

— Констанция, бей его магией. Больше бей! — закричал Глушков, хотя женщина стояла своём близко.

— Бесполезно! — отозвалась она в ответ, — я выдохнусь куда раньше!

— Бей часто, но малыми силами!

— А зачем? Зачем? — огрызнулась магесса, встав так, чтоб загородить Артёма от чудовища. У неё наверняка есть ещё фокусы в рукаве, но любой фокус полезен только тогда, когда для него созданы условия.

Прячущийся за их спины Винсент поднял свой арбалет и нажал на спусковую скобу

«Клац-клац-клац», — начало оружие беглый огонь.

— По глазам стреляй! Лягушонок! — рявкнула Констанция, а потом повысила голос на возницу: — Успокой скотину, дура, а то нас самих растолкает и забодает раньше зверя.

Возница обхватила бычка за шею и начала гладить и с ним говорить. Животинка же испуганно дёрнула головой, чуть не задев рогами лица хозяйки.

— Тихо, тихо, — монотонно повторяла женщина, но бычок топтался на месте, дёргаясь и пытаясь вырваться. Даже небольшой по меркам коровьего племени гончий телок был куда тяжелее возницы, и удержать его получалось с трудом. Вскоре возница, словно заправский бульдог, ухватилась пальцами за ноздри животины и потянула на себя, — Стой, дурак рогатый!

— Бей! — начал закипать профессор, а глянув на злое лицо Констанции, ухватил ту за рукав и потянул поближе: — Бей, говорю! Мы выманим заклинание на свет, как паука, которому трясут паутину!

Констанция стиснула зубы, но подчинилась. Волшебница подняла руку и начала создавать едва заметные шары и метать чахленькие молнии.

Проф вздохнул и снова сосредоточился на анализе, тем более что сейчас материал был богатый. Но при этом приходилось отключать сигнатуры всё прибывающей и прибывающей мелочи. Они уже были видны невооружённым взглядом, толпясь и залезая друг на друга в буквальном смысле. Совсем мелкие, всклоченные, со звериными мордашками и тонкими птичьими клювами и кожаными крыльями они походили на бесов со средневековых гравюр. А ещё они запрыгивали на толстых и коренастых, доходящих взрослому человеку до пояса, и смахивающих на мелких троллей. Виднелись и типичные, словно сошедшие с экрана, где крутили «Вечера на хуторе близь Диканьки» или «Вия» — со свиным пяточком, короткими рогами и длинными тонкими хвостами. И первые, и вторые, и третьи с любопытством вытягивали шеи, а когда зверю точно в нос прилетел выпущенный Винсентом болт, и гиенодон с визгом подбитой шавки отскочил назад, бесы с писклявыми криками бросились врассыпную. Но вскоре вернулись на свои места этого импровизированного цирка.

А перед Глушковым уже возникла целая паутина, похожая на сеть нейронов из кусочка препарированного мозга лягушки. И между призрачными нейронами бегали импульсы.

— Должна быть закономерность, — прошептал он под нос и взмахнул рукой, рассеивая один их графиков, где пытался создать черновую модель. — Должна быть, — повторил он.

— Я скоро выдохнусь! — прокричала Констанция.

— Скоро болты и пули кончатся! — вслед ей протянул Винсент.

— Мы все умрём! — запричитала возница и заревела навзрыд, немногим тише истерично мычащего бычка.

— Нет, мы должны выжить, — процедил проф, а потом ткнул пальцем в комок магических нервов. — Как вы приказываете чарам включиться и выключиться?!

— Что? — снова прокричала Констанция, но в разговор вклинился Винсент. — Уйди! Он про слово оживления чар! Мысленно говорим, и всё! Если словно получается, то чары спадают! Обычно слово простое, а чары непривередливые, иначе можно и самому не повторить, что ляпнул впопыхах! Но бывают чары и без снятия, тогда им нужно выдохнуться!