Жители Пскова едва успели захлопнуть ворота, как явились крестоносцы и взяли его в тесное кольцо осады — попытка захвата города с ходу не удалась, и потому ливонцы расползлись по окрестностям, сжигая церкви и грабя села и погосты. Псковский посад был выжжен дотла, и немцы целую неделю стояли под стенами крепости, продолжая опустошать окрестности, и в итоге дождались — с ними вступили в переговоры. За то, что войска ордена снимут осаду, рыцари получали заложников от знатных псковских семей и отступали от города — о мире пока речи не шло, но вполне возможно, именно мирные переговоры и были следующим этапом противостояния. Вот тут-то и пригодились старые связи князя Ярослава Владимировича.

* * *

Виновник того, по чьей вине Псков оказался в руках рыцарей, во всех русских письменных источниках назван одинаково — некий «Твердило Иванковичь с инеми». Судя по всему, эти иные и были теми людьми, которые составляли прозападную партию в городе и поддерживали своего бывшего князя. Они открыли ворота и впустили в Псков немецкий гарнизон, а Ярослав Владимирович тут же отблагодарил своих немецких покровителей.

Мир был заключен тогда

с русскими на таких условиях,

что Герпольт, который был их князем,

по своей доброй воле оставил

замки и хорошие земли

в руках братьев-тевтонцев,

чтобы ими управлял магистр.

Ливонская рифмованная хроника

Как видим, рыцари и здесь остались верны себе — быстренько завладев всеми укрепленными пунктами, они намертво вцепились в захваченную территорию. В летописях указано, что Твердило «сам поча владети Пльсковомь с Немци», а это говорит о том, что какая-то часть псковской правящей верхушки удержалась у власти. Ну а все те, кто был не согласен с новым режимом, покидали оккупированный город и спешно бежали вместе с семьями в Новгород.

Захват Пскова, города, который в течение столетий стоял неприступной крепостью на рубеже Русской земли, явился крупнейшим стратегическим успехом Ливонского ордена. Опираясь на него, они могли теперь беспрепятственно атаковать земли, которые непосредственно принадлежали Новгороду, и при первом удобном случае организовать против Господина Великого поход, благо теперь путь был открыт. И вот тут руководство ордена допустило ошибку, которая явилась следствием головокружения от успехов, — вместо того чтобы продолжать укрепляться в Изборске и Пскове и превратить этот район в неприступную крепость со всеми вытекающими отсюда последствиями, крестоносцы распылили свои силы и нанесли по новгородским землям удар с севера — Водской пятине. И тут же в лучших немецких традициях стали возводить крепость, правда, пока деревянную, в Копорском погосте, откуда и начали новое наступление на Новгород. Территория, которую отхватили при этом ливонцы, была громадной — войска ордена захватили Тесово и прошлись вдоль реки Луга вплоть до Сабельского погоста. Отряды рыцарей в белых плащах с черными крестами разъезжали в 30 верстах от Новгорода, и вскоре дошло до того, что крестоносцы занялись грабежом купеческих обозов, разрушая тем самым всю городскую торговлю. «Тесов взяша, и за 30 верст до Новагорода ганяшася, гость биюче; а семо Лугу и до Сабля» (Новгородская I летопись).

А это было уже не просто опасно, это было смертельно опасно, поскольку время теперь работало на братьев-рыцарей, которые с каждым днем все сильнее укреплялись на захваченных позициях. Стало страшной реальностью то, что, подкопив силы, они нанесут удар и по Новгороду, который запросто сможет повторить судьбу Пскова. Господин Великий нес колоссальные убытки, торговля рушилась на глазах, немцы жгли и грабили деревни и села, угоняли коней и скот, а население уводили в плен. Очень интересным является сообщение В. Татищева о том, что ливонцы «и много зла сотворили, и со многим полоном возвратились восвояси, а на иных градах и дань возложили». Как видим, братья-рыцари обнаглели сверх всякой меры — стали брать дань непосредственно на новгородских землях, нанося удар непосредственно по финансовой системе города. А потому встал перед правящей верхушкой города закономерный вопрос — что делать дальше? У власть имущих не было ни сил, ни умения, чтобы организовать отпор врагу, и это видели буквально все жители — а ведь вопрос стоял уже о том, быть или не быть Новгороду независимым. И потому вполне естественным шагом новгородцев было то, что во Владимир-Суздальский отправилось посольство к Ярославу Всеволодовичу — просить на княжение его сына Александра.

В лето 6749. Приде Олександр князь в Новгород, и ради быша новгородци.

Новгородская I летопись

Князь Ярослав принял новгородское посольство доброжелательно и обещал просьбу их удовлетворить и сына на княжение дать — но, с другой стороны, великий князь прекрасно знал, что собой представляют новгородцы, в свое время они и ему крови немало попортили. А потому Ярослав Всеволодович решил проучить строптивцев и, посмеиваясь в душе, взял да и отправил в Новгород на княжение младшего брата Александра — Андрея. А что я могу — разводил руками Ярослав Всеволодович, — не хочет к вам идти старший сын, обидели его в Новгороде крепко, за воротник мне его к вам тащить прикажете? Так и вернулись послы в Новгород с Андреем Ярославичем, а тут, как на грех, немцы снова активизировали свои действия и совершили набег на Новгородскую волость. Вместе с рыцарями шли воины из подчиненных им племен ливов и чуди, и тот разгром, который они учинили на этот раз, превзошел все предыдущие — «и поимаща по Луге вси кони и скот, и нелзе бяше орати по селом и нечимь». Проще говоря, после таких действий противника Господину Великому грозил голод — пахать не на ком, крестьяне разбегаются, а зарево от пылающих сел и погостов видно в Новгороде. Ситуация для новгородцев складывалась критическая, у них земля горела под ногами, и в феврале 1241 г. было решено направить новое посольство к Ярославу Всеволодовичу. «Тогда же сдумавше новгородци, послаша владыку с мужи опять по Олександра» (Новгородская I летопись) — как видим, на этот раз во главе предприятия встал не кто иной, как сам владыка Спиридон, что лишний раз показывает, какое значение придавали новгородцы возвращению Александра Ярославича.

На этот раз миссия увенчалась успехом, правда, мы не знаем, выдвигал ли Александр вместе с отцом какие-либо требования к новгородцам и пошли ли те на уступки. В любом случае выбора у них не было, ведь дальнейшая судьба Господина Великого Новгорода напрямую зависела от того, когда в нем появится князь Александр с ратью. Помимо собственной дружины, которую повел Александр, следом должен был подойти его брат Андрей со своими гриднями, а также, как указывают летописи, несколько суздальских (низовских) полков, которые ему дал отец.

* * *

Главной чертой Александра Невского, что определяла его почерк как полководца, была стремительность действий, молниеносная война, принципы которой в дальнейшем сформировал А. В. Суворов — «глазомер, быстрота, натиск». В Невской битве новгородский князь блестяще продемонстрировал эти свои качества, не собирался он отступать от них и теперь. Князь еще находился в пути, а в Новгород и подвластные ему волости уже мчались гонцы с приказом собирать войска, свозить припасы и готовиться к походу. Рать собиралась со всей Новгородской земли — кроме самих новгородцев, под знамена Александра Ярославича встали ладожане, карелы, пришли воины с берегов Ижоры. Прибыв в Новгород, князь там долго не задержался, а со всеми наличными силами сразу же выступил на Копорье, стремясь нанести удар по врагу как можно скорее. Вряд ли гарнизон небольшого деревянного замка смог оказать длительное сопротивление русским полкам: одно дело разъезжать по окрестностям и грабить беззащитных крестьян, и совсем другое — рубиться с ветеранами из дружины Александра. Крепость была взята приступом, часть гарнизона перебита, часть взята в плен и отведена в Новгород, а вот местных жителей, которые сражались на стороне немцев и были схвачены с оружием в руках, князь велел повесить. Простых солдат Александр Ярославич отпустил на все четыре стороны, а крепость велел сровнять с землей, после чего с триумфом вернулся в Новгород.