— Стейси! — тихо воскликнул Рид. Его рука машинально сжала рукоять пистолета, но пистолет остался в кобуре.

— Я знала, что перехвачу тебя, когда ты попытаешься скрыться.

Глаза Стейси были прикованы к Алекс. В них светилась такая ненависть, что Алекс захотелось в поисках защиты прижаться к Риду, но гордость не позволила.

— Прежде чем вы начнете говорить, Стейси, я хочу сказать вам, что мне искренне жаль вашего отца.

— Неужели?

— Ужасно жаль.

Стейси передернулась то ли от холода, то ли от отвращения — не разберешь.

— Ты явилась сюда, чтобы погубить его. Что ж ты теперь сожалеешь, тебе гордиться собой надо.

— Я не несу ответственности за прошлые ошибки вашего отца.

— Это все из-за тебя произошло! Почему ты не оставила его в покое? — Голос Стейси дрогнул. — Ведь никому, кроме тебя, не интересно, что произошло двадцать пять лет назад. Он уже был старик. И через несколько месяцев собирался уйти в отставку. Ну что он тебе сделал?

Алекс вспомнила последние обращенные к ней слова судьи. Стейси ничего не знала о тайной сделке, на которую он пошел ради нее. Алекс не стала наносить ей новую рану, пусть сначала хотя бы оправится от потрясения.

— Извините. Я не могу обсуждать с вами судебное дело.

— Дело? Дело? О каком деле ты говоришь? Твоя беспутная мать играла людьми, вернее, мужчинами, вертела ими как хотела, пока кто-то не вытерпел и не прикончил ее. — Глаза Стейси злобно сощурились, угрожающе сжав кулаки, она шагнула к Алекс. — Ты такая же, как она, — мастерица заварить кашу, вертихвостка и шлюха!

Она бросилась на Алекс, но Рид, встав между ними, схватил Стейси, крепко прижал к себе и держал так, пока ярость ее не утихла, и она, ослабев, разрыдалась, уткнувшись ему в грудь.

Он гладил ее по спине, бормоча слова утешения. Тайком, за спиной Стейси, он передал Алекс ключи от своей машины. Алекс взяла ключи, села в «Блейзер» и заперла дверь. Сквозь ветровое стекло она видела, как они свернули за угол и скрылись из виду. Через несколько минут Рид бегом вернулся к машине. Алекс открыла дверь, и он сел за руль.

— Она успокоилась? — спросила Алекс.

— Да. Я поручил ее друзьям. Они отвезут ее домой. И кто-нибудь подежурит у нее ночью. — Его губы скривила горькая усмешка. — Правда, того, кто ей нужен больше всех на свете, среди них нет.

— Отца?

Рид покачал головой.

— Джуниора.

Оттого что все складывалось так плохо и печально, Алекс снова расплакалась.

Она подняла голову, только когда джип тряхнуло на какой-то выбоине. Сквозь ветровое стекло попыталась определить, где они едут, но ночь была темной и на дороге не было видно никаких знаков.

— Куда мы едем?

— Ко мне. — Как только Рид сказал это, фары тотчас высветили дом.

— Зачем?

Он выключил мотор.

— Затем, что мне нельзя спускать с тебя глаз. Стоит мне отвернуться, как тут же появляются либо раненые, либо мертвые.

Он оставил ее сидеть в машине, а сам пошел отпереть дверь. Алекс хотела было уехать, но он предупредительно забрал ключи с собой. В какой-то степени Алекс почувствовала облегчение оттого, что у нее отняли возможность действовать. И хотя ей по-прежнему хотелось воспротивиться его диктату, у нее уже не было на это ни физических, ни душевных сил. Она с трудом открыла дверь и выбралась из машины.

Ночью дом выглядел совсем по-другому. Как женскому лицу, ему больше шло мягкое освещение, оно помогало скрывать недостатки. Рид вошел раньше ее и включил лампу. Сейчас он сидел на корточках перед камином, пытаясь длинной спичкой поджечь кучку щепок под аккуратно сложенными поленьями.

Когда сухие дрова, потрескивая, разгорелись, он поднялся и спросил:

— Есть хочешь?

— Есть? — Она повторила слово так, как будто впервые его слышала.

— Когда ты последний раз ела? Днем?

— Джуниор принес вчера вечером мне в номер гамбургер. Он сварливо буркнул, направляясь к кухне:

— Не обещаю ничего такого шикарного, как гамбургер. Благодаря племяннице Лупе содержимое кладовки значительно пополнилось, и теперь в ней можно было найти не только арахисовое масло и крекеры. Бегло осмотрев запасы, он предложил на выбор консервированный суп, спагетти, мороженые тамали, яичницу с беконом.

— Яичницу с беконом.

Они дружно и молча приступили к делу. Готовил в основном Рид. Он мало заботился о чистоте и презирал кулинарные тонкости. Алекс с удовольствием наблюдала за ним. Когда он поставил перед ней тарелку и опустился на стул по другую сторону маленького стола, она улыбнулась ему, но улыбка вышла печальной. Он заметил это и в замешательстве подцепил вилкой слишком большой кусок яичницы.

— В чем дело?

Она покачала головой и опустила глаза.

— Так, ничего.

Ответ, похоже, его совсем не удовлетворил. Но не успел он открыть рот, как зазвонил телефон. Рид протянул руку к висевшему на стене аппарату.

— Ламберт слушает. А-а, привет, Джуниор. — Он взглянул на Алекс. — Да, зрелище было не из приятных. — Он молча слушал. — Она, э-э, у нее была с ним встреча как раз перед тем, как это случилось. Боюсь, она все видела. — Он пересказал официальные показания Алекс. — Это все, что мне известно. Ну успокой их, ради бога. Завтра они, как и все остальные, прочтут об этом в газетах. Ладно, ты извини, но у меня был чертовски трудный день, и я устал. Дай Саре-Джо какую-нибудь таблетку и скажи Ангусу, что ему не о чем беспокоиться. — Он поймал хмурый взгляд Алекс, но невозмутимо продолжал:

— Алекс? С ней все в порядке. Ну, если она не подходит к телефону, значит, наверное, принимает душ. Если тебе так уж хочется поиграть в доброго самаритянина, то кое-кому сегодня твоя помощь гораздо нужнее, чем Алекс. Да, Стейси, конечно, идиот. Почему бы тебе не поехать туда и не посидеть с ней немного?.. Ладно, до завтра.

Положив трубку, он вернулся к прерванной еде.

— Почему ты не сказал ему, что я здесь? — спросила Алекс.

— А тебе хотелось бы, чтобы я сказал?

— Не очень. Просто мне интересно, почему ты не сказал.

— Ему не обязательно знать.

— Он поедет к Стейси?

— Надеюсь, но с Джуниором нельзя ни в чем быть уверенным. На самом деле, — сказал он, проглотив кусок, — похоже, мысли его заняты только тобой.

— Мной или тем, что я услышала от судьи Уоллеса?

— Думаю, и тем и другим вместе.

— Ангус расстроился.

— Естественно. Джо Уоллес был его старинным приятелем.

— Приятелем и сообщником. — Однако Рид не схватил наживку, он даже не поднял глаза от тарелки. — Рид, мне нужно поговорить с Ангусом. Я хочу, чтобы ты отвез меня к нему сразу после ужина.