— Фелисити, не слушай его! — кричу я.

— А знаешь что, куколка? Мне думается, ты наслаждалась этим. Ты думала: «Уж лучше так, чем оставаться незамеченной всеми», а? Вот что на самом деле скрывает твой страх. Что ты в конце концов осталась нелюбимой. Так?

Фелисити всхлипывает, не в силах произнести ни слова.

— И тебе совсем не хочется жить с этим, да, куколка? Так стыдно. Так болит сердце. Такое пятно на твоей душе, такая грязь. Почему бы тебе не взять вот это лезвие и не покончить со всем?

Фелисити протягивает руку и берет предложенный кинжал.

— Нет! — кричу я, пытаясь броситься к ней, но меня останавливает Маковый воин.

Азрил продолжает нежно, ласково бормотать, обращаясь к Фелисити, — словно мать, баюкающая младенца.

— Вот так, вот так. Покончи с этим. И вся твоя боль исчезнет навсегда.

— Не впускай его в свои мысли! — говорю я Фелисити. — Они используют твои страхи против тебя! Ты должна быть сильной! Будь сильной!

Сила. Упорство. Это снова напоминает мне о словах Нелл Хокинс.

— Фелисити, Нелл говорила, что Маковые воины крадут наши силы. Фелисити, ты и есть наша сила! Ты нам нужна!

Я оказываюсь лицом к лицу с Азрилом и его мертвыми подкрашенными глазами.

— А как насчет твоих страхов, куколка? С чего бы нам начать? Ты ведь не можешь даже помочь собственному отцу!

— Я тебя не слушаю, — говорю я.

Я пытаюсь сосредоточиться, изгнать страх. Но это очень трудно.

Азрил тем временем продолжает:

— Такая сила, и при этом ты не можешь сделать то, что действительно важно для тебя!

Амулет начал светиться, показывая мне, где выход. Я сжимаю его в ладони, тайком направляя на два оставшихся туннеля. Который из них?

Азрил сильно бьет меня по щеке.

— Так ты слушаешь, куколка?

«Не теряй сосредоточения, Джемма…» Я это вообразила или амулет действительно светится? Светится! Свет слабый, но реальный! Он указывает на туннель, что прямо за спиной Азрила. Я нашла выход.

— Мы время от времени навещаем твоего отца, — говорит Азрил.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.

Сосредоточение утеряно. Амулет погас.

— Когда он под воздействием наркотика, его ум открыт для нас. Такие игры, такие игры… Мы рассказываем ему о тебе. О твоей матери. Но он слабеет. И мы теряем игрушку.

— Ты оставишь его в покое.

— Да-да. Пока оставлю. Давай поиграем.

— Замри на месте!

Фелисити вспрыгивает на камень, натягивая тетиву лука, прищурив один глаз… Она целится в Азрила, и Маковые воины разражаются карканьем. Губы Фелисити изгибаются в презрительной усмешке, тетива натягивается еще туже…

— Немедленно брось лук, куколка!

Фелисити уточняет прицел.

— Нет.

Усмешка Азрила тает.

— Я сожру тебя прямо живьем.

— Не думаю, черт побери, — сквозь слезы отвечает Фелисити.

Громко каркнув, Азрил бросается к ней. Стрела взлетает в воздух — и вонзается прямо в горло Азрила, как раз над краем кольчуги. Он опускается на колени, а потом падает замертво на пыльный пол. Следует мгновение ошеломленного молчания, а потом вокруг воцаряется ад. Маковые воины визжат и воют от гнева и горя. Терять время нельзя.

— Сюда! — кричу я подругам, несясь к туннелю, указанному мне амулетом.

Девушки мчатся следом за мной, но и Маковые воины — тоже. У нас даже не было возможности прихватить факел. В туннеле темно, как в яме с дегтем, но мы не останавливаемся, хотя и натыкаемся друг на друга; мы чувствуем, как из-под ног шарахаются крысы, и слышим собственное судорожное дыхание… А совсем недалеко за нашими спинами раздается омерзительное карканье воинов, меняющих форму…

— Да где же он? — задыхаясь, вскрикивает Фелисити. — Где этот выход?

Вокруг по-прежнему так темно, что я собственных рук не вижу.

— Я не знаю!

— Джемма! — выдыхает Энн.

Маковые воины уже в туннеле. Я слышу, что они быстро приближаются.

— Не останавливаться! — кричу я.

Туннель делает резкий поворот. И тут я вижу впереди дыру, а за ней — серые клубы тумана. Сделав последний отчаянный рывок, мы выскакиваем в густой влажный воздух, жадно хватаем его ртами… Мы на берегу.

— Вон лодка! — кричит Фелисити.

Лодка там, где мы ее оставили. Энн забирается в нее и хватается за весла, а мы с Фелисити отталкиваем суденышко, по колено войдя в темную воду. А потом с некоторым трудом переваливаемся через борт.

К нам устремляются птицы — огромной черной волной громко хлопающих крыльев и пронзительного крика.

Мы с Энн работаем веслами, борясь с течением, а Фелисити целится из лука в ужасных крылатых тварей. Я закрываю глаза и гребу изо всех сил, слыша пугающее карканье и свист стрел Фелисити, рассекающих воздух.

Что-то ударяется о борт лодки.

— Что это? — спрашивает Энн.

— Не знаю, — говорю я, открывая глаза.

Я оглядываюсь по сторонам, но ничего не вижу.

— Гребите, не останавливайтесь! — приказывает Фелисити, продолжая стрелять.

Птицы падают с неба в воду. Они превращаются в мужчин и тонут.

— Они возвращаются! — кричит Фелисити. — Они уходят!

Мы радостно визжим. И тут весло вырывается из рук Энн. Лодка на что-то налетает с такой силой, что нас всех окатывает водой.

— Что происходит? — испуганно спрашивает Энн.

Лодку встряхивает еще раз, она переворачивается — и мы оказывается в темной воде. Я отплевываюсь, ладонью смахиваю воду с лица.

— Фелисити! Энн! — зову я подруг.

Никто не отвечает. Я кричу громче:

— Фелисити!

— Я здесь, — Фелисити выныривает рядом со мной. — А где Энн?

— Энн! — снова пронзительно кричу я. — Энн!

Ее голубая лента для волос плывет по волнам. Энн исчезла, и все, что мы видим, — это блестящие, словно маслянистые, тела водяных нимф.

— Энн!

Мы зовем ее, пока не теряем голос.

Фелисити ныряет, снова появляется на поверхности воды.

— Похоже, они ее схватили.

Мокрые и дрожащие, мы выбираемся на сушу. Издали мне подмигивают пустые окна собора. Магическое великолепие рассеялось, собор приобрел свой настоящий вид, превратившись в огромные развалины. Я прижимаю голову к коленям, кашляя.

Фелисити плачет.

— Фелисити, — говорю я, кладя ладонь ей на плечо. — Мы ее найдем обязательно. Я обещаю. С ней не будет как…