– Эльфовая кора! – воскликнула она и с ужасом посмотрела на меня. – Отвратительная привычка для молодого человека!

– Это помогает от головной боли. – Я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и допил остатки чая. Твердые стружки коры липли к языку. Я заставил себя проглотить их, потом вытер кружку и сунул ее в свой узел. Я протянул руку, и Кеттл неохотно отдала мне кусок коры. При этом она очень странно посмотрела на меня.

– Я никогда не видела, чтобы люди так пили этот настой. Ты знаешь, для чего эту штуку используют в Чалси?

– Мне говорили, что они поят этим галерных рабов, чтобы поддерживать их силу.

– Поддерживать силу и уничтожать надежду. Человека, употребляющего кору, легко лишить мужества. Его легче контролировать. Она может притупить головную боль, но так же притупляет сознание. Я бы остерегалась ее на твоем месте.

Я пожал плечами.

– Я использовал ее много лет, – сказал я и положил кору в свой сверток.

– Тем больше оснований перестать, – заметила она резко и протянула свою сумку, чтобы я отнес ее в повозку.

День уже наполовину прошел, когда Ник распорядился остановить повозки. Он и два его человека поехали вперед, а остальные заверили нас в том, что все в порядке. Ник просто хочет приготовить переправу. Мне не пришлось даже смотреть на Ночного Волка. Он скользнул прочь, чтобы последовать за Ником и его людьми. Я откинулся на сиденье и обхватил себя руками, пытаясь сохранить тепло.

– Эй, ты! Позови свою собаку! – внезапно скомандовал один из людей Ника. Я выпрямился и устроил целое представление, оглядываясь во все стороны.

– Он, наверное, просто почуял кролика. Он скоро придет. Хвостом за мной ходит, вот оно как.

– Немедленно позови его! – угрожающе сказал мужчина.

Я встал на сиденье повозки и позвал Ночного Волка. Он не пришел. Я извиняюще пожал плечами и снова сел. Один из них некоторое время с яростью смотрел на меня, но я не обращал внимания.

День был чистый и ясный, ветер резкий. Кеттл весь день горестно молчала. Сон на земле пробудил старую боль в моем плече. Я не хотел даже думать о том, что могла чувствовать она. Скоро мы будем на другой стороне реки, и после этого горы будут уже недалеко. Может быть, в горах я наконец почувствую себя в безопасности от группы Регала.

Несколько человек тянут веревки вдоль реки.

Я закрыл глаза и попытался увидеть то, на что смотрел Ночной Волк. Это было трудно, потому что он смотрел только на людей, а мне хотелось понять, что именно они делали. Но в тот момент, когда я разглядел, что они используют трос, чтобы перетащить через реку толстую веревку, два других человека на другом берегу начали усиленно рыться в груде плавника. Вскоре появилась замаскированная баржа, и люди принялись за работу, обрубая с нее лед.

– Просыпайся, – раздраженно приказала Кеттл, ткнув меня пальцем в ребра. Я сел и увидел, что фургон передо мной уже двигается. Я дернул поводья и последовал за ним. Некоторое время мы ехали вниз по речной дороге, а потом свернули к открытой части берега. У реки стояли полусгоревшие хижины, очевидно, погибшие в том давнишнем пожаре. Там также был спускавшийся к реке наклонный настил из бревен и известняка, теперь сильно разрушенный. На той стороне реки я разглядел остатки полусгнившей баржи.

Частично ее покрывал лед, кое-где торчали стебли засохшей травы. Явно прошло уже много лет с тех пор, как ее в последний раз спускали на воду. Хижины на другом берегу выглядели такими же жалкими, как ближайшие к нам, потому что крытые тростником крыши прогнили и провалились. За ними виднелись вершины холмов, заросших вечнозелеными деревьями. За этими холмами возвышались заснеженные пики Горного Королевства.

Несколько человек тащили баржу на нашу сторону реки. Нос ее был направлен против течения. Баржа была крепко привязана к тросу; несмотря на это, река яростно дергала ее, пытаясь оторвать и погнать вниз по течению. Это не было большое судно. На нем как раз мог поместиться фургон с упряжкой. По сторонам баржи были ограждения, но в остальном это была просто плоская деревянная платформа. На нашем берегу лошади, на которых ехали Ник и его люди, были запряжены и тянули буксирный канат баржи, а на другой стороне к воде медленно пятилась упряжка спокойных мулов. По мере того как баржа медленно приближалась к нам, нос ее поднимался и опускался под ударами волн. Поток бурлил и пенился у ее бортов, а временами, когда нос уходил под воду, волна захлестывала всю палубу. Вряд ли кто-нибудь останется сухим после этой переправы.

Пилигримы встревоженно переговаривались между собой, но голос одного человека внезапно заглушил все остальные.

– А разве у нас есть выбор? – заметил он.

После этого наступила тишина. Люди с ужасом смотрели на приближающуюся баржу.

Первыми переправлялись фургон и упряжка Ника. Возможно, Ник сделал это для того, чтобы придать мужества пилигримам. Я наблюдал, как баржа ткнулась носом в старый причал и как ее развернули в обратную сторону. Я чувствовал недовольство упряжки, но знал также, что лошади были уже знакомы с этим способом передвижения. Ник сам завел их на баржу и держал за головы, пока двое его людей бегали вокруг и привязывали фургон к креплениям. Потом Ник сошел на берег и поднял руку, подавая сигнал. Два человека встали у голов лошадей, а упряжка мулов на той стороне натянула канат. Баржа дернулась и пошла в реку. Нагруженная, она глубже уходила в воду, но зато была более устойчивой, чем раньше. Дважды нос высоко поднимался и снова погружался так глубоко, что вода заливала палубу. На нашем берегу все напряженно молчали. Наконец баржа доползла до причала на той стороне, фургон отвязали, и люди вывели лошадей и отвели их вверх на холм.

– Вот. Видите? Беспокоиться не о чем, – проговорил Ник с улыбкой облегчения, но я сомневался, что он сам верил своим словам.

Назад на барже ехало двое человек. Они не выглядели очень-то довольными, цепляясь за ограждение и вздрагивая от летящих с реки брызг. Оба промокли к тому времени, когда баржа достигла нашего берега и они сошли с нее. Один из них отвел Ника в сторону и начал что-то сердито выговаривать ему, но наш предводитель похлопал его по плечу и громко засмеялся, как будто это была только шутка. Он протянул руку, и в нее положили небольшой кошелек. Взвесив его на ладони, Ник сказал:

– Я держу свое слово. – И вернулся к нам. Следующими переправлялись пилигримы. Некоторые из них хотели плыть в фургоне, но Ник спокойно заметил, что чем тяжелее поклажа, тем ниже баржа уйдет в воду. Он провел их на баржу и убедился, что каждому человеку хватает места, чтобы крепко держаться за ограждение.

– Вы тоже, – крикнул он, обращаясь к Кеттл и Старлинг.

– Я поеду со своей повозкой, – заявила Кеттл, но Ник покачал головой.

– Вашей кобыле это не понравится. Если она там взбесится, вы пожалеете, что решили поехать с ней. Верьте мне. Я знаю что делаю. – Он посмотрел на меня: – Том, ты мог бы поехать с лошадью? Похоже, ты с ней хорошо управляешься.