стройматериалы с платежами по 12 тысяч долларов с контейнера. Контейнера, согласно приказа начальника ДВТУ, таможенному контролю в виде таможенного досмотра не подвергались. В них после задержания стройматериалов найдено не было, в них были одежда и обувь, таможенные платежи должны были составлять порядка 60–80 тысяч долларов с контейнера.

Здесь же начальник ССБ ДВТУ Литвинов пишет рапорт об обнаружении признаков преступления в виде превышения должностных полномочий со стороны Бахшецяна, действия которого привели к появлению канала контрабанды. Всё абсолютно законно и обосновано.

Баха на суде орал, что это Мурашко и Литвинов его подставили (Мурашко со стороны обвинения был свидетелем), что этот канал контрабанды был их… Орать было поздно, нужно было раньше головой думать, а не другим местом, на которое звезда упала. И Греф не помог, тот сразу заявил:

— Моё дело — сторона, пусть суд разбирается…

* * *

…На одном небольшом банкете в ДВОТе по случаю какого-то праздника, День таможенника, кажется, куда я был приглашен, когда все немного подвыпили и развязались языки, кто-то из присутствующих ляпнул, что я, наверно, обижаюсь на Мурашко из-за того, что он мою власть урезает. Здесь встрял заместитель Сергея Николаевича по кадрам, уже не совсем трезвый:

— У нас в половине таможен региона правоохранением рулят бывшие опера Петра Григорьевича, это надо посмотреть еще, у кого власти больше, у него или у Сергея Николаевича.

Мурашко аж перекосило. А что перекашиваться, если сам же их назначения и предлагал? Выбор-то был небогатый. Доруководились. С кадрами работать нужно, учить, воспитывать. Каждый день. Лично. Махинации и интриги времени для такой работы не оставляли.

Апофеозом «кадровой работы» стало распоряжение начальника ДВОТ по всем таможням региона о предварительном согласовании с дознавателями решений по регистрации сообщений об обнаружении признаков преступлений. Т. е., если оперативник усматривает в своих материалах установленные признаки преступления, он идет с этими материалами к дознавателю, дознаватель их изучает и выносит решение либо о регистрации в Книге учета сообщений о преступлениях (КУСП), либо о нерегистрации.

Ясно было, что распоряжение явилось отражением ситуации с подготовкой оперативников и руководителей оперативных подразделений в ДВОТе. У меня было требование — опер с трехлетним стажем должен иметь правовую квалификацию на уровне начальника отдела дознания. Причем, это требование было законом для всей таможенной системы в начале 2000-х. Но про него в самой оперативной таможне, нашем Главке, благополучно забыли. ДВОТовские опера уже не могли даже толком оценить получаемую оперативную информацию с точки зрения наличия в ней признаков преступлений. Но ДВОТ в этом плане не был чем-то особенным, в других регионах было еще хуже.

Как-то во Владивостокскую таможню пришла с улицы женщина и принесла оперативному дежурному заявление с просьбой привлечь ее мужа к уголовной ответственности за неуплату алиментов. Оперативный тут же это заявление зарегистрировал в КУСП, принес его мне, я на нем поставил резолюцию: «Дознавателю… рассмотреть в порядке статьи 144 УПК РФ, принять решение в порядке ст. 145 УПК РФ».

Не успел оперативный с КУСПом и заявлением от меня уйти, звонит Приморский транспортный прокурор Жуков:

— Заявление по алиментам зарегистрировал?

— Да, уже дознавателю отписал.

— Молодец. Я не успел предупредить, тебя так комиссия Генпрокуратуры проверяет.

У меня с той комиссией возникли небольшие трения, вплоть до их угроз надеть на меня наручники.

В ДВОТе смеялись:

— Ха-ха, Балаев уже заявления по алиментам регистрирует!

Барбосы тупые! Чуть ли не на следующий день после того, как на меня свалили руководство ОРО-2, у меня с этими барбосами случился первый конфликт. Смотрю материалы оперативника, спрашиваю:

— Почему еще рапорт об обнаружении признаков преступления не зарегистрирован?

— Дознаватели не разрешают.

— А если завтра придет с проверкой прокурор, он по кому дело об укрывательстве преступления возбудит? В отношении тебя или дознавателя? Пиши рапорт и сдавай в дежурку для регистрации.

Приходит из дежурки с незарегистрированным рапортом:

— Без резолюции начальника ДВОТ или его заместителя по организации дознания (начальники органа дознания в оперативных таможнях — сам начальник и заместитель по организации дознания) там не регистрируют.

Прошу Мурашко собрать небольшое совещание со мной, его заместителем по организации дознания и начальником отдела дознания. Собираемся у него в кабинете. Показываю рапорт сотрудника об обнаружении признаков преступления, спрашиваю:

— Что происходит у нас с регистрацией материалов в КУСП? Прокуратурой не пуганы? Вы же сами враждуете с транспортным прокурором и сами прямо нарушаете УПК.

Света Шурыгина, начальник отдела дознания:

— В этих материалах нет еще признаков преступления, там работать нужно операм еще.

— Света, я вижу здесь все признаки, я принял решение и отдал оперу указание составить рапорт.

— Ну вы же не дознаватель и у вас юридического образования нет.

Тут, надо признаться, я перестал себя контролировать и сорвался:

— Ты, курица тупая с образованием! Это не тебе ли я пять лет назад, когда ты только пришла в дознание, диктовал Протокол осмотра места происшествия, который ты сама написать не могла?! Поумнела с тех пор? Вы что творите?! Почему у вас на рапортах стоят резолюции начальников органа дознания «ОДС (оперативно-дежурной службе) зарегистрировать в КУСП»? Где вы в УПК прочитали о том, что решение о регистрации принимает начальник органа дознания? Сергей Николаевич, вы чего так подставляетесь? Может мне прокурору настучать?

* * *

…Да, совсем коротко о Косолапове, начальнике Владивостокской таможни при Бахшецяне. После ареста Бахшецяна на ДВТУ пришел начальник Сахалинской таможни, друг Мурашко, Голоскоков. Почти моментально во Владивостокскую таможню Голоскоков направил комиссию, та выявила какие-то незначительные нарушения, дело раздули и Косолапова уволили. Я отвез его на своей служебной машине в аэропорт, когда он улетал на родину. Посидели в аэропортовском кафе, попрощались.

— Вот так Петр Григорьевич, служил-служил себе спокойно в Кольцове, кто-то мою кандидатуру дал Бахе, тот позвал во Владивосток. Сменилось начальство — на улицу. Кому мы служим? Государству или начальству?

Понимаете, это не система государственной службы. Это система блядства в его лакейской форме. И все в этой системе это понимают и ее ненавидят.

* * *

…Просто юмор. Смешной случай. Я уже месяца три или четыре исполнял обязанности зама начальника Владивостокской таможни, почему-то назначение задерживалось, я даже не пытался выяснить — почему. Так и не выяснил. Мне хотелось вернуться назад, в Гродеково. Не радовала меня должность во Владивостоке.

И тут ко мне начинает захаживать бывший оперативник ОБТЭП ДВОТ, ушедший в коммерсанты. Игорь, фамилию никак не могу вспомнить. Весь из себя деловой, только вся деловизна была одной видимостью. А когда он работал в ДВОТ мы даже немного приятельствовали, но