Зато очень умный!

Я писал про проверку ДВОТ у меня сразу после проверки УТРД в первых частях. Возглавлял ее Шевелев. Это он принес мне справку разгромную. Еще со словами:

— Петр Григорьевич, здесь вы и ваши дознаватели допустили такой косяк! Хорошо, что мы увидели, а не прокурор, отделаетесь выговорами.

Читаю справку. Здесь же звоню транспортному прокурору, включаю громкую связь:

— Сергей Иванович, добрый день! Прошу прощения за беспокойство, но я сдаюсь. Вы меня, наверно, теперь в тюрьму посадите.

— Что случилось?

— Да я послал оперативную группу с дознавателем на судно, стоявшее на рейде. Они там обнаружили гашиш у моряка, составили рапорт об обнаружении признаков преступления и протокол осмотра места происшествия. Потом приехали в таможню и зарегистрировали рапорт в КУСП. Вот такие вот дела.

— Что-то я не понял — в чем прикол?

— По времени протокол осмотра составлен раньше, чем зарегистрирован рапорт.

— Это понятно. Как бы ты его раньше зарегистрировал, если КУСП у тебя в таможне, штамп регистрации в таможне, а группа работал на судне на рейде?

— Нельзя проводить процессуальные действия до регистрации сообщения о преступлении.

— Где это написано? Протокол осмотра места происшествия можно составлять до возбуждения уголовного дела, в УПК про рапорт ничего не написано. Твой дознаватель правильно сделал, что немедленно следы преступления зафиксировал и предпринял меры по сохранению улик и вещдоков.

— Мне говорят, что нужно было по телефону надиктовать оперативному рапорт, чтобы он его зарегистрировал. Правда, связи там не было…

— А регистрационный штамп на рапорт тоже по телефону передать? А кто говорит?

— Дмитрий Борисович Шевелев.

— Балаев, ты чего мне мозги паришь?! Этот ваш двотовский Шевелев — долбоёб! Понимаешь — долбоёб! (я прошу прощения за оригинальную лексику) Выучил три статьи УПК и считает себя выдающимся юристом. Так и передай ему — долбоёб. Ему нельзя доверить даже уголовное дело подшить. А он вообще живое уголовное дело когда-нибудь видел? Не отвлекай меня всякой ерундой.

Связь оборвалась. Я повернулся к Шевелеву:

— Дмитрий Борисович, слышал? Мое мнение о тебе абсолютно совпадает с мнением прокурора. Иди отсюда, гаденыш, со своей справкой.

А выговора мне и дознавателю влепили за эту регистрацию, вы не думайте…

* * *

…Вышел на работу в ДВОТ в качестве ВРИО заместителя по оперативной работе. Рябов остался в своем кабинете, меня поселили в кабинете Тюпина. Хороший кабинет, просторный, светлый, мебель новая. Но через несколько дней стал замечать за собой что-то странное. Приходишь на работу свежий, а к часам 12-ти — как будто разгрузил три вагона с углем и странная сонливость.

Вспоминаю, что и Серега жаловался на то же самое. Атмосфера в оперативной таможне такая, что ли? Через пару недель уже и утром начал с трудом просыпаться, через силу. Какая-то непонятная усталость стала накапливаться. Нет, работы было много, но и раньше у меня ее немало было, только такого за собой не замечал.

И как-то кто-то из женщин-сотрудниц ко мне занесла что-то на подпись, стала выходить и запнулась. Каблуком порвала линолеум на полу. Я сразу всё понял. Потянул за надрыв, этот линолеум стал расползаться, как гнилая тряпка. Он еще был, кажется, советского производства. Ремонт в кабинете делали, мебель поменяли, а линолеум выглядел нормально и его трогать не стали. Он от старости стал элементарно разлагаться. Фенола в кабинете было, как в фашистской газовой камере Циклона.

Здесь же пошел к Мурашко: «Кабинет закрывайте. Вызывайте санэпидстанцию. Замеряйте. Меня переселите в другой».

Освободили рядом с дежуркой один из кабинетов дознавателей, я туда перебрался. И всё сразу прошло, буквально через три дня. Никакой тебе усталости и сонливости. Нормальное рабочее состояние. А Серега Тюпин в этой фенольной газовой камере несколько лет просидел! Вот же здоровым был! Обычный человек через несколько месяцев кони двинул бы, а у этого через несколько лет всего лишь рак поджелудочной. Всего лишь…

* * *

…Да, едва не забыл одну деталь… К слову, я описываю не вчерашние события, где-то у меня вполне могут быть неточности по датам и персоналиям, прошу это понять.

Так вот, после того, как мне и дознавателю влепили по выговору после проверки ДВОТ по поводу проведения осмотра места происшествия раньше регистрации рапорта об обнаружении признаков преступления, мы собирались наше взыскание обжаловать. Но не успели. Пришло указание за подписью заместителя Руководителя ФТС Завражного о том, чтобы не допускать проведение осмотров места происшествия до регистрации рапорта в КУСП. Готовила указание служба Кизлыка.

Т. е., эти деятели на полном серьезе считали, что если сотрудник правоохранительного органа попал на место совершения преступления, то первое, что он должен был делать, это не предпринимать меры по фиксации следов преступления и сохранению улик и вещдоков, а писать рапорт, потом его регистрировать. У них даже не появилась в голове мысля, что преступление может быть совершено в месте, весьма сильно отдаленном от дежурки, в которой лежала КУСП, да еще у каждого сотрудника должен быть телефон спутниковой связи, чтобы гарантировано дозвониться до дежурного.

Начальником отдела дознания у меня тогда был Юрий Александрович Стрельников, я его вызвал к себе и показал это указание. Юра был сильно удивлен, мягко говоря. Одно дело, наши проверяющие из ДВОТ, которые про уголовные дела читали только в УК и в УПК, а живых их никогда не видели и даже никогда никого не допрашивали, другое дело — Кизлык.

Позднее я выяснил, двотовские кони, ожидая, что я по поводу проверки подниму бучу, написали в УТРД портянку о том, что уголовное производство начинается с момента регистрации сообщения о преступлении, поэтому все действия до того момента нужно считать незаконными, привели в качестве примера случай во Владивостокской таможне. Кизлык отписал это письмо из ДВОТ какому-то умнику из службы организации дознания в УТРД, тот подготовил проект указания в соответствии с этим письмом…

Получился настоящий натюрморт. Комиссия УТРД, проведя у меня проверку, никаких нарушений в регистрации сообщений о преступлениях не выявила. Комиссия ДВОТ, проверив то же самое, выявила нарушение. Когда я об этом сообщил председателю комиссии УТРД, та начала возмущаться, возмущался и сам Кизлык. И здесь же он подписывает указание, согласно которому его же комиссия и он сам выглядят, так скажем, некомпетентными лицами, которые проглядели у меня серьезнейший косяк.

Кажется, мой дознаватель, который до таможни прошел все тернии до звезд, огни салютов, святую воду и медные саксафоны в милицейском следствии, был прав, когда сказал:

— Кибздык он, а не Кизлык.

— Юра, может мы с тобой