несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями, прежде чем поняла, что оттолкнув его, я ничего не добьюсь. Да, его план был глупым. Нет, я не стала бы спать с кем-то другим только для того, чтобы расчистить путь к тому, чтобы мы были вместе. Я понятия не имела, к чему это приведет, но мы ничего не добьемся, если не будем вместе решать наши проблемы.

Я подошла к шкафу и оделась на случай, если дверной звонок, который я услышала ранее, означал приход гостей.

Меньше всего мне хотелось входить в комнату, полную вампиров, полуголой. Я натянула дизайнерские джинсы, которые выбрала Жаклин, затем нашла мягкий кашемировый свитер. Надев бархатные балетки, я уже почти вышла из спальни, когда услышала сигнал на телефоне.

Я поставила его на зарядку после возвращения из оперы, решив позвонить маме, когда в Калифорнии наступит подходящее время. После того, что я пережила сегодня, я пожалела, что не позвонила ей раньше.

Возможно, она все еще злится на меня за то, что я взяла отпуск, но мне было все равно. Жизнь была коротка. Сегодня вечером я наблюдала за этим жизненным уроком из первого ряда.

Я отключила телефон от зарядки и увидела полдюжины пропущенных звонков от нее. Не успела я перезвонить, как телефон снова завибрировал.

― Мама? ― Я быстро ответила. ― Мне так жаль. Я собиралась позвонить тебе через некоторое время.

― Я говорю с Теей Мельбурн? ― спросил меня незнакомый голос.

Я замерла, сердце подскочило к горлу. Я кивнула.

― Эм, здравствуйте? ― сказал незнакомец.

― О! ― испугалась я. ― Да, это Тея. ― Я посмотрела на экран и увидела, что звонок точно был с маминого телефона. Сердце из моего горла упало на пол.

― Это больница Святого Иоанна. Пациентка была доставлена в приемный покой, и мы обнаружили, что этот номер указан в качестве ее контактного телефона. Вы знаете владельца этого телефона?

― Это моя мама, ― прошептала я, сжимая телефон, словно он мог удержать меня.

― Вы не могли бы приехать в больницу?

― Я в Париже. ― Острая боль пронизывала мои слова. Я боролась с паникой. ― Что-то случилось?

― Обычно врач объясняет все лично, но я полагаю, что вам потребуется время, чтобы добраться сюда. ― Я услышала, как пальцы набирают текст на клавиатуре. Как кто-то может работать в режиме многозадачности в такое время?

― Моя мама умерла? ― пролепетала я.

― О, сладкая, нет! ― мягко сказала она. ― Но она пока не очнулась. Врачи пытаются выяснить, что произошло. Может, попросить их позвонить тебе, когда они выяснят больше?

― Да, ― сказала я так тихо, что не была уверена, что она меня услышит.

― И можно ли им звонить, когда у них будет минутка?

― Как только они что-нибудь выяснят, ― сказала я и начала действовать. Я уже вышла из спальни и мчалась к лестнице. Я замерла, увидев, что несколько человек уходят. Когда Хьюз проводил их взглядом, я узнала темные, идеально уложенные волосы той, что шла сзади. ― Я уже в пути.

Сабина обернулась на мой голос, ее взгляд пригвоздил меня к месту. От ее взгляда по мне пробежал холодок. Но она ничего не сказала. Она просто пробормотала что-то Хьюзу и отошла за спины других гостей.

― Я передам врачам, ― сказала медсестра на другом конце провода.

― Спасибо. ― Я завершила звонок и бросилась вниз по лестнице.

― Где он? ― Спросил я Хьюза.

― В гостиной. ― Но я уже мчалась по коридору. ― Я могу чем-то помочь, мадемуазель?

Я покачала головой, сердце колотилось, когда я завернула за угол и увидела Джулиана, смотрящего сквозь окно в сверкающую ночь.

― Моя мама, ― сказала я, задыхаясь. Я едва сдерживала слезы. ― Мне очень жаль. Мне нужно срочно вернуться домой. Мне звонили из больницы.

Джулиан не повернулся ко мне. Он продолжал смотреть в окно. Его ладонь легла на раму, и я снова попыталась привлечь его внимание:

― Моя мама! Слушай, я знаю, что мы ссоримся, но…

― Мы не ссоримся, ― тихо сказал он. ― Это то, что ты думаешь?

Я сделала паузу, не зная, как ответить на этот вопрос.

― Послушай, это неважно. Моя мама в больнице. Мне нужно быть с ней.

― Я понимаю. ― Джулиан не смотрел на меня, когда говорил. Он прошел мимо меня и поставил пару бокалов на барную стойку. Я смотрела на его окровавленную ладонь, пытаясь понять, как он поранился и почему так странно себя ведет.

― Похоже, тебе тоже надо в больницу. ― Я подошла к нему, но он продолжал смотреть мимо меня.

― Джулиан?

― Заживет, ― пренебрежительно сказал он. ― Итак. Тебе нужно домой.

― Да, мы можем уехать? ― спросила я.

Наступила пауза, прежде чем он ответил:

― Боюсь, мне нужно остаться здесь.

Я кивнула. Я хотела понять его. От него ожидали, что он останется здесь. Но мне было обидно, что он не хочет ехать со мной.

― Ты сможешь прилететь в ближайшее время?

― О, котёнок. ― От того, как он это сказал, у меня сжался живот. ― Боюсь, что это невозможно.

― Я не понимаю, ― медленно произнесла я. Я искала на его лице причины внезапной отстраненности. Мы только что держались за руки в постели. Неужели он так расстроился из-за того, что я не хочу спать с другим мужчиной? Но я, похоже, анализировала маску. Его лицо ничего не выражало.

― Я думаю, это наша лебединая песня, ― произнес он пустым голосом.

Мое сердце раскололось на мелкие трещинки.

― Лебединая песня — это конец…

― Именно. ― Он взглянул на меня всего на мгновение. Его голубые глаза прожигали меня насквозь, но он быстро отвел взгляд. ― Это всегда было неизбежно. Думаю, лучше покончить с этим сейчас, пока никто не пострадал.

― Пострадал? ― Я уставилась на него. Что он говорит? Что происходит? ― Это как-то связано с твоей матерью…

― Нет. Я обманывал себя. Теперь я это понимаю.

У меня вырвался всхлип. Я шагнула к нему, пытаясь заставить его посмотреть на меня. Он не мог иметь в виду ничего подобного, не после того, что он сказал. Он любил меня. Я любила его. Но глаза Джулиана смотрели мимо меня.

― Зачем ты это делаешь? Мы же любим друг