круга. Но еще до того слышал такие разговоры. О союзе с частью людей, чтобы набрать необходимую нам численность. При всех его недостатках он… не подвергнет опасности жизни фейри. – Морщина между бровями Ишки пролегла глубже. – Если так, значит события развиваются еще быстрее, чем я боялся. И это еще одно доказательство, что действовать надо быстро.

– Говорю тебе, его нет, – выдавила я.

Я, если бы и хотела, не могла помочь. Я ничего не могла.

– Не верю, что оно ушло совсем. Его должно быть трудно, если вообще возможно, окончательно уничтожить. Если ты позволишь, я попробую…

– Что попробуешь? – оборвал его Макс. – Вернуть эту тварь в мир? Все, что ты рассказал, – только лишняя причина оставить его в могиле.

Ишка в ответ взглянул едва ли не с жалостью:

– Оно не останется в могиле. Вопрос лишь в том, мы его используем или он.

У меня озноб прошел по спине.

– Мы? – повторил Макс. – А кто, собственно, эти «мы»? Предположим, мы согласились бы. Предположим, позволили бы тебе использовать вашу таинственную магию фейри, чтобы вернуть Решайе к жизни. И что дальше?

Взгляд Макса обратился ко мне.

– Она станет орудием твоего замысла?

Ишка молчал так долго, что ответ стал ясен без слов.

– Я не рад просить вас об этом, – сказал он.

Макс выдохнул сквозь зубы и покачал головой, всем видом выражая отказ. «Нет. Ни за что на свете!»

А какая-то малая частица меня ощущала ужасающее молчание прежней, могущественной магии – и готова была на все, чтобы ее вернуть.

Но тут же меня накрыло воспоминание. Мертвая плоть под пальцами. Ящик с ужасной, бессмысленной смертью. Те страшные вопли.

Мне стало дурно.

Не могу я… не могу спасать чужой народ, когда не спасла своего.

– Нет. Один раз я уже пробовала. Уже продала себя на чужую войну. И что это дало тем, кто во мне нуждался? Ты ждешь, что я брошу их, чтобы стать твоим оружием?

Ишка сочувственно взглянул на меня:

– Это не чужая война. Эта война будет вашей, хотите вы того или нет.

– А почему ты здесь один? – резко спросил Макс. – И с чего вдруг взялся спасать человечество? По доброте душевной?

Ишка поджал губы:

– На это нужна причина?

Судя по лицу Макса, он счел ответ оскорбительно глупым. Так оно и было. Все говорило о том, что Ишка не хочет отвечать по-настоящему, а это не способствовало доверию.

В безупречные черты Ишки закралась досада.

– Я говорю вам правду. То, что надвигается, придет, даже если вы не желаете этого замечать. И что вы станете делать? Ничего?

Макс открыл и снова закрыл рот. Мы переглянулись, переговорили без слов.

– Прямо сейчас мы ничего не можем, – начала я. – Нам нужна…

Минута. Минута на размышление. На обдумывание. Потому что прямо сейчас все выглядело отвратительным сном.

Максу этого ответа хватило. Он, стиснув зубы, повернулся к Ишке:

– Отправь нас обратно. Я сам не могу, не представляю, куда нас занесло.

Ишка долго стоял неподвижно, потом шагнул к нам с клочком пергамента в пальцах. Глазами он обшаривал наши лица.

– Если хотите уйти, я вас задерживать не стану. Но… возьмите еще и это.

Вместе с пергаментом он подал серебристое и золотое перо.

– Сожгите, когда решитесь, – сказал он, – и я приду к вам.

Макс развернул пергамент. Открылась изящная стратаграмма. Ишка не двигался с места до последнего мгновения и только тогда рванулся вперед.

– Мой сын… – хрипло проговорил он. – Среди пропавших фейри мой сын. Во мне тот же гнев, какой горит в моем короле, и я тоже готов сжечь мир, отнявший его у меня. Увидеть гибель вашего, виновного в том народа. Но я уже видел, куда заводит ненависть. Я приду к вам союзником, а не мстителем.

Он шагнул назад и, когда мир уже начал распадаться, закончил:

– Обдумайте мои слова. Пожалуйста.

Глава 70

Макс

Распахнув дверь, Нура так и застыла, глядя на нас, как на призраков.

Ее жакет уже не был белым: его пропитали багровые пятна и другие, странного оттенка увядающих цветов.

Мы ошеломленно молчали, уставившись друг на друга.

Мы с Тисааной только что добрались до Башен. И я еще не совсем разобрался, зачем мы явились именно сюда, – быть может, только потому, что больше было буквально некуда. Стратаграмма Ишки переправила нас на Ару, а уже оттуда я сумел дотянуть до Башен, хотя с моей ослабевшей магией и это далось с трудом. Наше появление вызвало переполох. Еще бы. Полуодетые, в крови – вид у нас был безумный.

Да я не стал бы и спорить, назови меня кто безумцем. Я чувствовал, что схожу с ума. Ухватив первого попавшегося со значком Орденов на одежде, я потребовал Нуру.

Но не ждал, что она явится в таком виде.

Я много лет сражался с ней рядом, но ни разу не видел ее такой. Да, бывала кровь и грязь. Но дело было не в растрепанной одежде – в насмерть перепуганном лице.

Закрыв дверь, она привалилась к створке.

– Вознесенных в небесную дыру! – пробормотала она, прижимая ладонь к глазам. – Я думала, вас обоих… Вы знаете, сколько я искала?

– Нура, что случилось? – спросил я.

– Что случилось! – Она фыркнула. – Я только что побывала у вас дома. В том, что от него осталось.

«Что от него осталось». Меня будто под дых ударило.

– Так ты их видела, – тихо проговорила Тисаана. – Тех… созданий.

– Они убили восемь сиризенов.

Я тихо выругался. Не всякое большое сражение уносило столько одним махом.

Нура не смотрела мне в глаза. Взгляд ее ускользал куда-то вбок, словно вглядывался в невидимое. Она была в панике. Да ее просто трясло!

Меня осенило. Это не от неожиданности. Тут дело хуже. Этот чистый ужас – ужас человека, точно знающего, с чем он столкнулся и насколько велика беда.

– Ты что-то знаешь, – пробормотал я. – Что это, Нура?

Она метнула взгляд на меня. На миг мне почудилось то, чего я почти десять лет не видел в ее глазах, – простой страх, беззащитность, которую она так долго и старательно прятала от всего мира.

Она сглотнула.

– Я должна вам кое-что показать.

Я и не знал, как глубоко Башни уходят под землю. Нура спустила нас вниз на целый этаж, ниже складских погребов. А когда платформа наконец остановилась, нам открылось помещение, совсем не похожее на подземелье. Белый, чистый, украшенный серебром коридор ничем не отличался от других переходов в Башне Полуночи и освещался ярко, хотя окон здесь не было.