– Обменяйтесь рукопожатием и разделите чашу любви! – выкрикнул Стивен.

Голубь посмотрел на поверженного противника:

– Принесешь мне бригандин, когда очухаешься, мастер.

Подобрав свою одежду, он, не торопясь, пошел прочь. Проигравшие – а их было большинство – с неудовольствием полезли в недра своих кошелей. Барак выложил свой полугроат. Я увидел, что Ликон вышел из своего шатра в обществе сэра Франклина и Снодина. Остановившись, они продолжили разговор.

– Пошли, Джек, – проговорил я, – день подходит к концу. Надо попрощаться с Джорджем и отправляться в Хойленд.

Мой помощник помахал рукой солдатам:

– Прощевайте, парни, я должен доставить моего господина к нашим милостивым хозяевам!

– Начинаешь заимствовать шутки у Карсвелла, – проговорил я, когда мы направились от сборища.

– Нет, это мой собственный стиль, – возразил клерк.

Подойдя к Ликону, я заметил, что он тоже побывал у цирюльника. Герольд Снодин громогласно и сердито вещал:

– Молокососы, не способные обойтись без уютной постельки. Нытики, кривляки и слабаки…

– Ну, хорошо, Снодин, – испытующим тоном промолвил Гиффард, переводя взгляд на меня.

– Простите, сэр Франклин, за невольное вмешательство, однако мне хотелось бы попрощаться с мастером Ликоном… – сказал я.

Капитан роты нетерпеливо махнул рукой:

– Подождите. Снодин, пошлите сообщение о дезертирах сэру Вильяму Паулиту. Пусть известит ширы, чтобы искали их.

– Да, сэр Франклин. Но вот же дураки! – вновь взорвался Снодин. – Зачем они так поступили? Я же учил этих людей, я знаю их!.. – Он не отводил глаз от капитана Гиффарда. – Их повесят, если поймают?

– Король приказал вешать каждого дезертира, – не стал отрицать Франклин.

Герольд покачал головой, поклонился и направился прочь от шатра.

– Дезертиры, – сказал мне Ликон. – Вчера ночью сбежали двое.

– Их поймают, если они вернутся домой, – заметил я.

Мы с Бараком обменялись взглядами. Если бы мы последовали совету олдермена Карвера, Джек тоже был бы объявлен дезертиром. Джордж печально качнул головой:

– Бедные дурни. Если их поймают, повешение будет публичным. Все роты недоукомплектованы. Как и корабли – говорят, что в юго-западных графствах не стало рыбаков, и женщинам самим приходится вытаскивать баркасы на берег.

– Я видел в городе нескольких испанских моряков, – вспомнил я.

– Они берут всех, кто мало-мальски умеет ходить под парусом, за исключением французов и скоттов.

Наголо обривший голову Ликон, подобно Уэсту, показался мне много старше своих лет. Впрочем, взгляд Филипа был ясным и чистым, в то время как в глазах моего бывшего клиента снова появилось отсутствующее и пустое выражение.

– Джордж, – обратился я к нему, – боюсь, нам пора расставаться с вами.

Вице-капитан кивнул:

– Вы больше не вернетесь в Портсмут?

– Думаю, что нет. Во вторник мы возвращаемся в Лондон. – Я протянул ему руку. – Но моя молитва, чего бы она ни стоила, будет за вас и за ваших людей. Надеюсь, что мы с вами еще встретимся в Лондоне – в более счастливое время. Приводите с собой Карсвелла, я найду для него актерскую труппу.

– Более счастливое время… Да. Надеюсь на то, что оно настанет, – вздохнул Ликон.

Барак как будто бы сумел преодолеть наши разногласия, быть может, благодаря напоминанию о дезертирах. И пока мы ехали по острову Портси, я рассказал ему о своем разговоре с Уэстом.

– Так, значит, Эллен могла сама вызвать этот пожар? – удивился он.

– Если можно верить Уэсту.

– А ты считаешь, что нельзя?

– Не знаю. Если на нем лежит ответственность за нападение на Эллен, у него есть сильный мотив для того, чтобы сказать мне – или, о меньшей мере, моему воображаемому клиенту – нечто такое, что заставит его прекратить розыски. – Я посмотрел на Джека. – Только не беспокойся, во вторник, как я уже сказал, мы выезжаем домой. Здесь у меня нет власти, я не могу никого принудить к ответу на мои вопросы. И меньше всего могу заставить говорить Приддиса, единственного человека, который способен наделить меня информацией. Но когда мы вернемся в Лондон, – добавил я мрачным тоном, – там у меня появятся некие способы давления.

– Через королеву?

– Возможно. Когда она вернется из Портсмута.

– A как насчет Хью?

Я тяжело вздохнул:

– Если только визит Приддисов не подарит мне никакой зацепки, у меня нет никаких свидетельств даже мошенничества, если оно здесь было. Я не могу со спокойной совестью увеличивать издержки клиента.

– Радуюсь твоему благоразумию, – проговорил мой помощник.

Грохотавшая мимо под надежной охраной длинная вереница телег заставила нас съехать на обочину. Повозки были прикрыты парусиной, однако через задки телег можно было видеть свертки толстой золотой ткани, расшитые причудливыми и яркими узорами. Барак повернулся ко мне:

– Это…

– Похоже на королевские шатры, которые мы видели в Йорке.

Мимо нас с грохотом катил воз за возом, направляясь не в город, а к морю.

– Неужели король намеревается стать лагерем на берегу? – недоверчиво спросил Джек.

– Должно быть. Итак, он хочет оказаться впереди. Ну, в отваге ему никогда нельзя было отказать.

– Но даже если французы высадятся, им ни за что не захватить Англию.

– Норманны сделали это. Но ты прав, народ будет отчаянно сопротивляться. Однако, если возникнет шанс вернуть нас под власть Рима, папа моментально прискачет на первый же захваченный французами клочок земли. Как, наверное, и император Карл. Смерть господня, – вырвалось у меня, – когда же еще возникала столь запутанная ситуация?!

– Лорд Кромвель нашел бы из нее выход. Но король не сумеет этого сделать.

– Никогда. И при этом он утопит Англию в крови.

– Ладно, – сказал уже более бодрым тоном Барак, – во всяком случае, в Лондоне ты сумеешь разобраться с Колдайроном. И спасибо тебе за то, что согласился вернуться домой.

Я кивнул в знак согласия:

– Ты все тревожишься за Тамасин, так ведь?

– Без малейшего перерыва, – с чувством проговорил Джек.

Мы ехали к Портсдаунскому холму.

Мы прибыли в Хойленд около семи вечера предельно усталыми. Я умылся и тщательно расчесал волосы, чтобы избавиться от, возможно, подхваченных блох и вшей, а потом упал на постель, размышляя об Эллен и Хью. Но выхода из обоих тупиков не усматривалось.

Я настолько устал, что в ту ночь спал без сновидений. Следующий день прошел достаточно мирно. За трапезами Абигайль почти не открывала рта: она казалась безразличной и побежденной. Дирик пребывал в своем привычно агрессивном и резком настроении. Хоббей-старший держался настороженно, Хью – достаточно вежливо, но явно потеряв интерес к моему присутствию. Дэвид, со своей стороны, пребывал в странном молчании и покое. Пару раз я замечал, что Фальстоу бросает на юношу недовольные взгляды. Днем все, за исключением Абигайль, оставили дом, завершая приготовления к охоте.