— Нет! Не надо! — попытался остановить его Антонио, но не успел. Кот уже успел нюхнуть порошка и теперь вовсю фыркал и чихал. — Не надо… — с досадой повторил граф. — Вот жди теперь часов шесть, пока чувствительность восстановится…

— Что это за гадость? — спросил кот, перестав чихать.

— Это не гадость! — ревниво возразил Антонио. — Это обезболивающее! Как ощущения, кстати? На драконах я его еще не испытывал, только на себе.

— Хм… — кот почему-то усмехнулся на последней фразе графа и как-то странно на него посмотрел, но тот не придал этому значения, его гораздо больше интересовали чужие ощущения от лекарства, чем эмоции. — Да вроде пока никак. Обезболивающее, говоришь? — Снежный ветер поднял лапу и закусил ее зубами. — Странно… не чувствую…

— Так и должно быть! — радостно воскликнул Антонио. — А нюх, нюх не отбило?

Кот шумно втянул ноздрями воздух и помотал головой. С обонянием все было в порядке. Граф расслабленно выдохнул и поспешно переставил поднос с порошком подальше.

— Зачем ты его создаешь? — резонно спросил Снежный ветер, продолжая рассматривать свою лапу.

— Заказ… получил… срочный, — отрывисто ответил Антонио. Рассказывать кому-либо про Микаэла, пусть даже во сне, ему не хотелось.

— Гм… — кот хитро прищурил свои небесного цвета глаза, но развивать тему не стал. — Побочные эффекты от твоего лекарства есть?

— Почти нет. Отсутствует избирательность, но я работаю над этим! — граф закусил губу и зачем-то стал пояснять призрачному гостю принцип воздействия обезболивающего. Кот слушал внимательно, задавал уточняющие вопросы, причем не обывательские, а со знанием дела, даже внес несколько весьма стоящих предложений по усовершенствованию формулы. Пару из них Антонио, конечно, опроверг, но с остальными вынужден был согласиться. Как же ему не хватало именно таких дискуссий! Споров, в которых рождается истина! Не медля, он внес изменения в формулу и запустил процесс…

Антонио проснулся все на том же лабораторном столе. Прямо перед ним стоял металлический поднос с нетронутой горкой белого вещества. «Приснилось…» — подумал он и поспешил записать пришедшие во сне усовершенствования. Надо все проверить и сделать еще один опытный образец. Микаэл обещал прийти сегодня…

Эния. Адельтерра

Следующие несколько дней прошли беспокойно. Лайма всерьез опасалась, что Антонио что-то задумал против Михи. Доказательств вины графа не было. Доказательств невиновности тоже. Собственно потому, что Миха наш пропал! Точнее, старательно избегал встреч. Всякий раз, когда мы улучали момент и заявлялись на Кибертерру, его не было дома! Раза два еще можно считать совпадением. Но три — это уже система! Лайма вся испереживалась. Если бы не Риша, регулярно передававшая нам голографические послания от Михи с извинениями, объяснениями и сожалениями, так вообще бы извелась окончательно. Каюсь, после очередного такого послания у меня закралась мысль, не создает ли Риша фантом Михи для записи, чтобы мама Лайма не волновалась? Но буквально сразу же послания прекратились и Миха стал сам выходить на связь вместе с Дракошкой и с ее аккаунта. На фантом он не смахивал. В смысле, вел себя как обычно, в свойственной только ему манере. Только Лайма все равно продолжала подозревать его брата в самых страшных грехах. Моих увещеваний хватало совсем ненадолго. После очередной неудачной попытки увидеть жениха «живьем», Лайма решительно заявила:

— Пошли к графу!

И я подумала, что лучше и в самом деле уже сходить и выяснить все окончательно. Установить точное местонахождение Антонио труда не составило, во-первых, Лайма еще раньше озаботилась этим вопросом и уточнила координаты у папы. А во-вторых, на нем было мое благословение, хоть и не я лично его благословляла, но по ниточке силы найти могла всегда. Этот метод работал по отношению ко всем моим благословленным, кроме Лекса и, к сожалению, Рэма. Лекс-то понятно, у него иммунитет, но почему Рэм? Лайма полагала, что это из-за того, что вместе с ним я благословила и себя. Силовая нить ведет и ко мне тоже, вот поисковик и путается. Вздохнув по поводу такой вопиющей несправедливости жизни еще раз, я сверила координаты, добытые Лаймой, с теми, что получила сама, и взяв ее за руку, переместилась на корабль графа.

Точка выхода оказалась в лаборатории, о которой рассказывал Снежный ветер. Мужчина в белом халате и медицинской шапочке на голове, стоял к нам спиной около стола, подозрительно смахивающего на операционный. И вот на этом столе лежал наш Миха, и без сомнений, лежал он там в качестве пациента! Это все мы увидели в первую секунду после прибытия, а во вторую в руках мужчины мелькнул шприц.

— Отошшшел от него, быссстро! — прошипела Лайма и для верности со всей силы оттолкнула несчастного от стола. Я даже не успела ее задержать, настолько молниеносно она действовала.

Антонио, а это был именно он, с грохотом растянулся на полу, но каким-то чудом умудрился не выронить шприц и теперь пытался встать, продолжая держать его на вытянутой руке.

— Девочки? — Миха приподнялся на локтях и удивленно заморгал, глядя на нас. — А что вы здесь делаете?

— На тебя посмотреть пришли! — рявкнула Лайма и тут же охнула, закрыв рот руками.

Я подошла поближе, чтобы выяснить, что же вызвало такую реакцию. И тоже не сдержала изумленного возгласа. Потому что ноги Михи выглядели странно. Да, часть была заменена протезами, но место соединения живой ткани и металла отсутствовало как таковое! Точнее, его не обнаружилось в том месте, где оно было раньше. Теперь живая ткань заканчивалась гораздо ниже, почти у щиколотки, причем заканчивалась не четко, а рваными кровоточащими кусками. Кровь тоже вела себя странно, она не стекала, а впитывалась в металл протеза. Я тряхнула головой и посмотрела на это все другим зрением. Диагноз, если можно так сказать, прояснился тут же. У Михи вовсю шла регенерация ног, не совсем типичная, так как старые протезы использовались в качестве строительного материала и уничтожались в процессе, но регенерация! Это даже не болезнь, просто временное состояние организма, в целом для него полезное, но очень неприятное по ощущениям. Меня передернуло от ужаса, стоило представить, какую боль он испытывал с того момента, как начался восстановительный процесс. Как вообще можно пережить такую масштабную регенерацию, находясь в сознании? Лайма прикрыла глаза и пошатнулась, видимо, ей пришли в голову те же мысли, что и мне.

— Что ты с ним сделал? — прошептала она, обращаясь к графу, и угрожающе двинулась в его сторону. А тот как раз отсоединил испорченную иглу от шприца и сосредоточенно возился с новой.

— Я все объясню! — Миха схватил ее за руку.

Антонио медленно положил готовый шприц в специальный контейнер и наконец посмотрел на нас.

— Говорил же тебе, Микаэл, было бы лучше, если бы ты все рассказал своей невесте… — невозмутимо заметил он и едва заметно усмехнулся. — Которая из них, кстати? Молчи, я уже догадался… — его взгляд на миг остановился на Лайме, пытавшейся выдернуть свою руку из захвата Михи. — Приветствую, леди, — граф церемонно поклонился нам обеим и повернулся к брату. — Представишь нас?