— Правда? — спросил Мелифаро.

Я молча кивнул. А потом с удовольствием наблюдал, как расцветает его мрачная физиономия. И усталости сразу как не бывало. Мне бы так уметь.

— Я им давным-давно то же самое говорю, — заметил Кофа. — Но мальчики решили непременно дождаться тебя.

— Я конечно прекрасен, спору нет. Но не настолько, чтобы ночами не спать.

— Ну так интересно же! — укоризненно сказал Нумминорих.

— И мне интересно, — подхватил Мелифаро. — Особенно послушать, как ты будешь допрашивать леди Шимору. Она наотрез отказалась с нами говорить. Вот вернётся сэр Макс, всё ему расскажу, и точка. Может, надеялась, что ты вообще никогда не вернёшься?

— Это вряд ли. Просто леди ждёт от меня хороших новостей. Она, понимаешь, наложила на своего приятеля страшное заклятие. То есть, на самом деле, не то чтобы страшное, а обычное, уандукское, как на нас с тобой. Но ему сказала, что смертельно опасное. А он поверил. Поэтому, по-хорошему, должен был взять вину на себя и потребовать, чтобы леди немедленно отпустили домой. Так что от меня теперь ждут извинений и сочувствия. И ещё раз извинений за то, что дурное подумал. Откуда ей знать, что человеку, случайно провалившемуся в Хумгат и очнувшемуся в ином мире, все заклинания до лампочки. И он начинает рассказывать правду. Да такую, что волосы дыбом. По крайней мере, у идеалистов вроде меня.

— Я-то удивлялся, чего ты такой довольный, — заметил сэр Кофа. — А теперь понятно: это ты просто злой.

— Есть такое, — подтвердил я. — Что, конечно, совсем не дело. Мне бы сейчас с Айсой… с леди Шиморой спокойно поговорить. Есть у меня к ней один вопрос.

— Всего один? — удивился Мелифаро.

— Неправильно формулируешь. Не «всего один», а целый один вопрос! Могло бы и того не быть, ты меня знаешь.

— Да уж, — невольно ухмыльнулся он. — С другой стороны, может и хорошо, что ты злой? Я бы на её месте тебе сейчас, пожалуй, ответил. Просто чтобы не связываться.

— Это потому что ты меня демонизируешь.

— Демони… что?!

— Приписываешь мне некие дополнительные зловещие качества, до которых я пока, к сожалению, не дорос, — объяснил я. — Думаешь, легко соответствовать? Но я честно стараюсь тебя не подвести. Поэтому ладно, готовьте Дом у Моста к эвакуации. Я пошёл.

— Про эвакуацию — это шутка или инструкция? — осведомился сэр Кофа, умиротворённо пыхнув трубкой.

— Ну вот, и вы туда же, — укоризненно сказал я.

Взял со стола ореховый хлебец, имеющий некоторые шансы сойти за традиционное пирожное для Куруша, и распахнул дверь кабинета.

Всё-таки настоящим злодеем мне никогда не бывать. Стоило увидеть маленькую белокурую Айсу, целиком, с ногами поместившуюся в кресле, в обнимку с буривухом, который устроился у неё на коленях, чего обычно ни с кем себе не позволяет, и от моей злости остались одни воспоминания. И неизбежно сопутствующая таким воспоминаниям светлая печаль.

Айса сказала, не поворачиваясь ко мне:

— Карвен уже прислал мне зов. Ничего толком не объяснил, только туманно бормотал, что всё оказалось к лучшему. Ну, к лучшему, так к лучшему, ему видней.

— Да, он очень переживал, что ты, бедняжечка, наложила на него сто миллионов смертельных заклятий и теперь наверное немножечко беспокоишься, — сказал я, усаживаясь на стол прямо перед ней. — Самую малость, но всё равно неприятненько!

— А я действительно беспокоилась. Хотела, чтобы с ним всё было в порядке. Карвен славный. Хоть и здорово поглупел, пока мы жили в Суммони.

— Тебе только кажется, что поглупел. Просто когда человек внезапно открывается Истинной магии, для него меняется всё. И какое-то время он — что-то вроде новорожденного. Старые правила игры больше не действуют, новые пока неизвестны, а игра, тем не менее, уже идёт. Я сам долго был в таком положении; отчасти, в нём и остался. Очень непростой период жизни, согласен. Но это не называется «поглупел».

— Догадываюсь, — неохотно согласилась Айса. — Но всё равно раздражает. Наверное я ему завидую. Для меня-то ничего не изменилось. Никаких новых правил, никакой игры. Прохлопала шанс.

— Просто это был не твой шанс. Не бывает одного универсального шанса на всех. Твои — какие-нибудь другие. Вот их прохлопать — да, было бы обидно. Впрочем, кто бы говорил. Я тоже жадный, хватаюсь за всё, что мимо плывёт, и регулярно вляпываюсь в такое дерьмище, что тебе пока и не снилось. Но какие твои годы, может, приснится ещё.

— Не надо меня утешать, пожалуйста, — попросила она. — Я и так не то чтобы безутешна. Карвен жив — вот и славно. Он рассказал тебе, что я собиралась устроить? Не сомневаюсь, что рассказал. Ну и тоже хорошо. Я готова уехать в изгнание хоть завтра. Могу навсегда. Делать мне тут совершенно нечего. Не знаю, как будет сформулировано обвинение, потому что ничего выдающегося я натворить, к сожалению, не успела, только грозилась, но ничего, сами что-нибудь придумаете. Хочешь, могу возвести на себя какой-нибудь дополнительный поклёп. Это и в моих интересах. По крайней мере, больше не надо будет ходить на службу. Знал бы ты, как меня всё достало. Особенно я сама.

— Ничего, бывает, — сказал я. — Дело житейское. Меня сейчас занимает другое. Почему ты внезапно передумала отпускать Карвена в Уандук? Только не вздумай сочинять, будто не достала денег. Карвен их от тебя не требовал, ты сама предложила. Он бы и с пустым кошельком поехал, понадеявшись на авось. И не сомневаюсь, добрался бы.

— Надо же, — горько усмехнулась Айса. — А мне казалось, такая хорошая версия: не достала денег, постыдилась сознаться… Неужели не подойдёт?

Я молча помотал головой.

— Скажи пожалуйста, а вот этот коржик с орехами — ты принёс его мне или леди Шиморе? — внезапно спросил Куруш. — Или планировал сам съесть его у нас на глазах и не поделиться?

— За кого ты меня принимаешь? Конечно это тебе. Принёс и забыл отдать, извини пожалуйста.

— Можешь взять половину, — сказал Айсе Куруш. — Но не больше! Я тоже голодный.

— Спасибо, друг, — улыбнулась она. Отломила кусочек хлебца, отправила в рот. — Остальное твоё. Ты и так отдал мне свои орехи.

— Что?! — изумился я. — Отдал свои орехи? Ты и Куруша заколдовала? Он в жизни ни с кем из нас орехами не делился.

— Ваши человеческие заклинания на птиц не действуют. Как можно не знать таких элементарных вещей? — пристыдил меня буривух. И, несколько раз клюнув хлебец, добавил: — Я не делюсь с вами орехами не потому, что жадный. А потому, что это неразумно. Мир так нелепо устроен, что у людей еды обычно больше, чем у птиц. И вы всегда знаете, где взять ещё. А эта леди была голодная. И слишком гордая, чтобы попросить еду у других людей. Вот и всё.

— Ясно, — кивнул я. — Вечно забываю, что вы, буривухи, совершенные создания. И все ваши поступки имеют разумные причины. Извини, пожалуйста.