Историк с отсутствующим видом откинулся на спинку стула, но вскоре, вынырнув из пучины абстракций, повернул к собеседнику напряженное лицо.

— Но каким образом разум сможет пережить Большое сжатие?

Луиш Роша улыбнулся.

— Ответ на этот вопрос зашифрован в рукописи. Это формула, посвященная загадке «эндгейма» Вселенной.

Листок, привезенный Томашем из Тегерана, от постоянного ношения в карманах курток и брюк изрядно истрепался. Уголки у него загнулись, края местами оборвались, бумага затерлась и измялась. Но строки, наскоро написанные чиновником Министерства науки Ирана, сохранились почти в первозданном виде.

Томаш сидел за письменным столом в кабинете Луиша Роши в департаменте физики Коимбрского университета. Опершись лбом о руки и не сводя глаз с лежащего перед ним листка с загадкой, криптоаналитик напряженно искал способ сломать использованный Эйнштейном шифр.

Дверь кабинета распахнулась.

— Ужин прибыл! — возвестил Луиш Роша, потрясая пакетом. — Пустое брюхо к работе глухо!

Физик сел у стола и протянул своему гостю бутерброды и бутылку сока.

— С чем это? — спросил Томаш, извлекая из пластиковой оболочки завернутый в бумагу бутерброд.

— С тунцом. Их продают здесь в автомате.

Историк откусил кусочек и, зажмурившись от удовольствия, одобрительно кивнул.

— У-у-у, — невнятно промычал он, активно работая челюстями. — А я, оказывается, проголодался.

— Еще бы, ведь уже одиннадцать ночи. У меня желудок давно требует своего…

— Одиннадцать?

— А вы как думали!

Томаш почувствовал, как у него тягостно засосало под ложечкой, и посмотрел на часы.

— У меня осталось… девять часов.

— До чего?

— До срока, к которому я должен расшифровать головоломку. — Он положил недоеденный бутерброд на стол и, собираясь с мыслями, уперся глазами в истрепанный листок.

— Да успокойтесь же! Поешьте сперва.

— Я и так потерял слишком много времени.

Тем не менее Томаш внял совету физика и, вернувшись к размышлениям над проблемой шифра, съел большой кусок сэндвича с тунцом. Луиш Роша, тоже отдавая должное импровизированному ужину, придвинулся ближе к столу, чтобы видеть текст, написанный на лежавшей перед историком бумаге: «See sign /!уа ovqo».

— Профессор Сиза считал, что ключ к шифру связан с именем Эйнштейна, — задумчиво сказал физик.

— Ну да, то же самое мне сообщил и Тензин Тхубтен. — Томаш вздохнул и почесал голову. — Это значит, что имя «Эйнштейн» может быть… ключевым словом к алфавиту шифра. Возможно, он использовал шифр Цезаря со своим именем в качестве ключа. — Историк взял чистый лист бумаги и ручку. — Так-так, посмотрим, что из этого выйдет.

Он написал алфавит, поставив впереди буквы, входящие в состав имени «Einstein».

— Не понимаю, что вы сделали, — прокомментировал Луиш Роша, не отрывая глаз от выписанных в строку букв.

— Это шифр Цезаря с ключевым словом «Эйнштейн», — объяснил Томаш. — Видите? Смысл этого шифра в том, что перед алфавитом ставится ключевое слово. В данном случае это имя «Einstein» без повторяющихся букв, то есть, собственно, без последних «ein». А затем пишутся все остальные буквы в обычном алфавитном порядке, за исключением тех, которые входят в состав ключевого слова. Дальше мы под алфавитом шифра напишем обычный алфавит и посмотрим, не удастся ли нам расшифровать текст.

Томаш написал вторую строку, расположив буквы обычного алфавита под буквами алфавита шифра.

— Теперь посмотрим, что скрывается за этим «уа ovqo» из второй строчки шарады. — Глаза его запрыгали, быстро перемещаясь между двумя алфавитами. — Буква «у» так и остается буквой «у», буква «а» становится буквой «е», «о» соответствует «р», «v» тоже не изменяется, «q» становится «r» и опять буква «о», которой соответствует «р».

Он выписал полученный результат:

— «Ye pvrp»? — пробормотал Луиш Роша. — Что это значит?

— Это значит, что ответ неправильный, — вздохнул Томаш. — И что надо искать другой путь. — Он в задумчивости почесал подбородок. — Что же за шифр такой, разрази меня гром, который может быть построен на имени Эйнштейна?

Историк перебрал еще несколько разных вариантов, но к полуночи почувствовал, что забрел в тупик. Ни одна из рассмотренных версий не работала с именем «Эйнштейн» в качестве ключевого слова.

— Ничего не получается, — прошептал Томаш. — Хоть лбом бейся о стену, все напрасно. — Он устало откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

— Вы хотите сказать, что сдаетесь?

Томаш посмотрел на физика долгим взглядом и вдруг, словно получив неведомо откуда заряд энергии, выпрямился и схватил листок с шифром.

— Нет, капитулировать я не имею права! — воскликнул он. — Мой долг найти решение. Наверное, лучше пока забыть о второй строчке. Давайте попробуем разобраться сначала вот с этим, — он указал на первую строку. — Видите, здесь написано «see sign», то есть «смотри знак». — Подняв голову от листка, историк пристально посмотрел на собеседника. — При чтении рукописи вы не заметили в ней какого-нибудь знака?

Физик, вспоминая, вытянул губы трубочкой.

— Вроде нет. Ничего такого мне в глаза не бросилось.

— Тогда что же это за знак, на который ссылается криптограмма?

Замолчав, оба вглядывались в два слова — «see sign».

— А сама фраза не может быть знаком? — высказал предположение Луиш Роша.

У Томаша приподнялась бровь.

— Чтобы сама фраза была знаком?

— Все, забудьте, это я глупость сморозил.

— Нет, нет, почему же. Давайте попробуем рассмотреть такую возможность. — Он глубоко вздохнул. — Каким образом эта фраза в принципе может быть знаком? Гм-м… только в одном случае — если это анаграмма.

— Анаграмма?

— Почему бы нет? Давайте-ка взглянем, что получится, если поиграть в перестановку букв. — Он взял чистый лист для записи вариантов буквенных комбинаций. — Методика проста: из согласных и гласных составляем слоги и по-разному состыковываем их друг с другом. Здесь есть согласные «s», «g», «п» и гласные «е» и «i». Начнем, пожалуй, с «п».

Томаш записал различные сочетания букв, входящих в состав слов «see sign», ставя во всех на первое место букву «п»:

— Нет, все это бессмысленно, — констатировал криптоаналитик. — Тогда попробуем поставить в начало букву «g»:

Ручка замерла в воздухе.

Едва слышно, как лунатик, он произнес:

— Генезис…

Следующий час пролетел в лихорадочном возбуждении. Для продолжения изысканий требовалось найти Библию. И они обнаружили ее у разбуженного среди ночи настоятеля часовни Святого Михаила. Томаш прочел и перечел первые главы Пятикнижия, пытаясь обнаружить в тексте спасительный знак — нечто вроде волшебного «Сезам, откройся!»