Уж не знаю, что именно меня подвигло проявить инициативу, но сказал:

– Можем добраться за пятнадцать минут, если согласуете выезд с дежурным.

– За пятнадцать минут? Это на твоей трёхколёсной колымаге?

– На двухколёсной. Но взять смогу только одного.

Капитан Городец глянул на консультанта и безапелляционно заявил:

– Поедешь на машине. И не спорь – ты как выжатый лимон, толку от тебя никакого.

Альберт Павлович открыл рот, явно намереваясь возразить, но возражать не стал, лишь крикнул уже нам вслед:

– Критическая дистанция – конец десятого витка! Слышите? Конец десятого витка!

В дежурке мы застали форменный бедлам, и я туда даже заходить не стал, побежал в раздевалку, предоставив утрясать формальности Городцу. А тот, такое впечатление, просто поставил лейтенанта перед фактом, поскольку стоило лишь мне схватить шлем, очки и краги и выскочить в мастерскую, как туда же выбежал и Георгий Иванович. За это время он успел разжиться пистолетом-пулемётом, а за спину нацепил короб переносной радиостанции.

– Где мотоцикл? – спросил он, надевая наушники.

Я сомневался, что будет возможность поддерживать сеанс связи во время поездки, но ничего говорить не стал и побежал к гаражу, из которого как раз выкатывали моего железного коня.

– Только не разбей, – буркнул Михал Михалыч и чуть погодя уже тише добавил: – И сам не убейся…

Но это могло и послышаться.

Я уселся на мотоцикл, капитан Городец устроился сзади, вцепился и предупредил:

– На посту не тормози, с ними связались. Гони!

Ну я и погнал. Не рванул с места в карьер под визг покрышек, конечно, но и вылетел из ворот авточасти на скорости, куда большей, нежели стоило развивать на узких улочках Кордона. Ну а когда вырвались из городской тесноты на трассу, сдерживаться уже не стал, принялся выжимать из движка все заложенные в него разработчиками лошадиные силы.

В одном направлении с нами гнали грузовики с бойцами корпуса и легковые вездеходы, их обходил будто стоячих. Боялся не столько столкнуться с кем-нибудь, сколько влететь в выбоину. Стрелка прочно обосновалась в правой половине спидометра, любой толчок мог выбросить с трассы, а у меня почти все силы уходили на бешеную гонку, наращивать внутренний потенциал приходилось по остаточному принципу. Случись вдруг авария – буду не готов.

Но страха не было. Все эмоции перекрыло стремление успеть.

Мы должны были успеть. Я должен был успеть.

И потому – полный вперёд!

Ну и что со мной может случиться? С кем угодно, только не со мной!

Впрочем, к прежнему рекорду скорости даже не приблизился – сильно сказывался дополнительный вес, стал понемногу даже выдыхаться. Ну а затем в небо с левой стороны трассы взмыла красная сигнальная ракета, следом – две жёлтые.

Приказа капитана я не расслышал, скорее, просто угадал. Сразу начал сбрасывать скорость, потом съехал с трассы, но погнал не напрямик через целину, а по объездной грунтовке, укатанной колёсами патрульных автомобилей, которую показал Фома. На сей раз в лес углубляться не пришлось: подбитый самолёт обнаружился на опушке. Пилот дотянул до открытого пространства и посадил аэроплан в поле – пусть приземление и вышло жёстким, крушения, неизбежного при ударе о деревья, всё же не произошло.

Неподалёку стоял грузовик, мощный прожектор разгонял мрак ночи, и было прекрасно видно, что одна из очередей оторвала почти всё правое крыло, двигатель с той стороны чернел копотью, а вот дальше огонь не распространился. Впрочем, пятёрке операторов и аэроплан в воздухе удержать труда бы не составило, не то что пламя сбить; тут серьёзно с удачным попаданием повезло.

Капитан Городец мигом соскочил с мотоцикла и подбежал к бойцам.

– Кто здесь главный?

Дальше я уже не слушал и не слышал. Без сил навалился грудью на руль в попытке отдышаться. Такое впечатление – марш-бросок в режиме спринта пробежал, да ещё этот клятый мотоцикл на собственном горбу волок, а заодно и капитана.

Тот скрылся в самолёте, но почти сразу выглянул обратно и позвал:

– Линь!

Пришлось ставить мотоцикл на подножку и рысью бежать к аэроплану. В борту тоже хватало рваных дыр, а когда старшина с эмблемой автобронетанкового дивизиона посветил в распахнутую дверцу, стали видны бурые брызги и потёки: кровью оказался залит и пол, и вся левая стенка кабины. Крупнокалиберная пуля угодила Глафире чуть ниже груди, а вышла меж лопаток – если я всё разобрал верно; особо к разорванному надвое телу приглядеться не успел, моментально замутило, вот и отвернулся, спеша совладать с приступом тошноты.

– Это кто? – требовательно спросил Георгий Иванович.

Я судорожно сглотнул и выдавил из себя:

– Сержант…

– Вижу, что сержант! – оскалился Городец. – Это Глафира Невод?

– Да!

– Остальные ушли, господин капитан, – подсказал старшина. – Тут местность сложная, на машине не проехать, егеря своим ходом выдвинулись. Нагонят! Вот если б самолёт с севера на Эпицентр зашёл, тогда в лесу затеряться могли бы, а так выследят их, не сомневайтесь даже!

Георгий Иванович кивнул и указал мне на мотоцикл, а сам принялся вызывать кого-то по рации. После подбежал и уселся сзади.

– Давай на Западный луч! Подкрепление только подъезжает, мы точно раньше их на месте окажемся.

– А дирижабли?

– Там в экипаже операторы второго и третьего витка, в Эпицентре им делать нечего. Да и толку с них…

Я развернулся и покатил через луг к грунтовке, а там прибавил скорости, но всерьёз начал выкладываться уже только на трассе. Шлагбаум стоял открытым, проскочили блокпост, помчались по Западному лучу.

Быстро. Слишком быстро.

Такое впечатление – хлёсткую затрещину отвесили. Ладно хоть ещё заземление догадался восстановить, а то мог бы и с мотоцикла сверзиться. Энергетический фон усиливался куда быстрее, нежели при сопровождении автоколонн, едва-едва совладал с его нематериальным давлением.

Луч фары пробивал узкий тоннель во мраке ночи, мотоцикл шёл ровно-ровно, изредка возникали и тут же оставались позади столбы с номерами витков.

Второй. Третий. Четвёртый. Пятый. Шестой. Седьмой.

А на полпути к восьмому откуда-то слева донеслась длинная пулемётная очередь, следом вразнобой захлопали винтовки, принялись коротко потрескивать ППС, забухали гранаты, сиреневым мигнул отсвет энергетической конструкции, взмыла в небо красная сигнальная ракета.

Нагнали?

Я начал было сбрасывать скорость и высматривать место для съезда с дороги, но Городец похлопал по плечу и указал вперёд, а после согнул пальцы, обозначив таким образом поворот. Я доехал до следующего пересечения Западного луча со Спиралью, там повернул налево, в сторону последних румбов. Очень скоро звуки стрельбы приблизились, сделались громче и отчётливей, тогда ссадил Георгия Ивановича, а сам скатил мотоцикл с дороги и уложил в высокую траву кювета.