- Надо поймать сбежавший труп. Его нельзя упустить.

Он смотрел мутными глазами, а мне одной было не справиться.Я шагнула к нему и залепила такую пощечину, что рука у меня заныла. Сильнее,чем хотела.

У него голова дернулась назад, и я приготовилась получитьсдачи. Но Рамирес не ударил. Он стоял со сжатыми кулаками и весь трясся, глазагорели гневом, который надо было погасить. Не от моей пощечины - от всеговообще.

Когда он не дал сдачи, я сказала:

- Эта тварь побежала туда. Надо за ней.

Он быстро заговорил по-испански, и я почти ничего не поняла,кроме того, что он дико зол. Одно слово я расслышала. "Бруха" -ведьма.

- Кончай на фиг.

Я открыла дверь, при этом пришлось обойти тело Джармена. Вхолле тоже работали разбрызгиватели. Эванс сидел на полу у стены, стащив с себямаску, будто ему воздуха не хватало.

- Куда он побежал? - спросила я.

- Вниз по лестнице, в конце коридора.

Эвансу пришлось перекрикивать сирены, но голос все равно звучалтускло, отдаленно. Может быть, потом, если останусь жива, тоже впаду в шок.

Я не слышала, как сзади открылась дверь, но Рамирес крикнул:

- Анита!

Я полуобернулась на ходу, устремляясь к двери:

- Я пойду по лестнице, а ты давай на лифте.

- Анита! - крикнул он громче.

Я обернулась, и он бросил мне сотовый телефон. Я подхватилаего одной рукой, неуклюже прижав к груди.

- Если я дойду до низу и его не найду, я позвоню, - сказалон.

Я кивнула, ткнула телефон в задний карман и бросилась кдвери. В руке у меня уже был браунинг. Больше не будет палат с кислороднойатмосферой. Посмотрим, сработают ли пули так же хорошо, как ножи.

Ударив всем телом в тяжелую пожарную дверь, я отбросила ее кстене, проверяя, не затаилась ли тварь за дверью. Остановившись на бетоннойплощадке, я прикидывала, куда бежать. Здесь тоже вода из разбрызгивателейводопадом бежала по ступеням. Высоким эхом отдавался вой пожарной тревоги. Япосмотрела вниз, потом вверх. Никак не соображу, куда побежал труп. Он могпойти на любой этаж выше или ниже.

Черт побери, эту тварь надо найти. Не знаю, почему так важнобыло не дать ей удрать, но насчет темноты и трупов я оказалась права. Надо былоповерить своему предчувствию. Это всего лишь анимированные трупы, только такогорода, какого я никогда не видела. Но это мертвецы, а я некромант. Теоретическия могу управлять любым видом ходячих мертвецов. Иногда я ощущаю вампира, еслион близко.

Ровно дыша, я собралась в комок, втянула в себя свою силу ивыпустила ее наружу на поиск, прислонившись спиной к двери под ливнемразбрызгивателей, под оглушительный вой сирен, не дававший думать. Невидимойполосой тумана я направила свою "магию" вниз и вверх.

И дернулась, будто что-то потянуло за конец рыболовнойлески. Вниз, оно побежало вниз. Если я ошиблась, тут уж ничего не поделаешь. Ноя не думала, что ошиблась.

Я побежала вниз по цементным ступеням, придерживаясь заперила, чтобы не поскользнуться, в другой руке был пистолет. На следующейплощадке лежала женщина, она не шевелилась, но дышала. Я повернула ее лицом всторону, чтобы она не захлебнулась от разбрызгивателей, и пошла дальше. Вниз,оно шло вниз, и не стало тратить времени на жор. Мертвец бежал, бежал от нас,от меня.

Я встала, оскользаясь на мокрых ступенях, но ухватившись заперила, смогла удержаться на ногах. При этом я потеряла связь с трупом. Несумела уберечь концентрацию, совершая другие действия. Разбрызгиватели вдругперестали работать, но сирены завыли еще пронзительнее, когда стих шум воды. Итут снизу донесся очень далекий крик.

Я перепрыгнула через перила вниз, соскользнула по мокромуметаллу, чуть не стукнувшись головой об лестницу. И побежала изо всех сил, соскоростью, далеко не безопасной. Я мчалась, оскальзываясь и спотыкаясь, ночувствовала, что уже поздно. Как бы я ни спешила, уже не успею.

Возобновить связь с этой тварью я не могла, если неостановиться и не сосредоточиться. И я решила продолжать погоню, надеясь, чтоне проскочу мимо нужной двери. К тому же на девятнадцатом этаже сгрудиласькучка пациентов с сестрой, и все они безмолвно показали вниз. На семнадцатоммужчина с букетом цветов и окровавленной губой, что-то лопоча, показал вниз. Начетырнадцатом открылась дверь, и вылетела сестра в розовом халате. Она не моглаговорить - то ли испугалась, то ли из-за моего пистолета или из-за крови,которую смывала вода из разбрызгивателей.

Я возвысила голос, перекрикивая шум:

- Он на этом этаже?

Она только кивнула и забормотала что-то, повторяя одно и тоже. Мне пришлось податься к ней, чтобы разобрать:

- Он в детской. Он в детской. Он в детской.

Я не думала, что у меня в крови может прибавитьсяадреналина, - и ошиблась. Вдруг зашумела кровь, разгоняясь по телу, сердцезастучало до боли в груди. Открыв дверь, я повела пистолетом по коридору -нигде ничто не шевелилось. Коридор тянулся длинный и пустой, и в нем былочересчур много закрытых дверей. Пожарные сирены все еще вопили, от них у менямурашки шли по коже. Но даже сквозь их визг где-то слышался плач младенцев...крики...

Я выдернула из кармана телефон, ткнула кнопку, которуюРамирес раньше мне показывал, и побежала по коридору на звук. Рамирес ответил,прервав первый звонок.

- Анита?

- Я в родильном. Четырнадцатый этаж. Сестра говорит, что онв детской.

Добежав до первого поворота, я бросилась на дальнюю стену,но не остановилась. Обычно я углы прохожу осторожнее, но слишком близким былдетский плач, слишком жалобным.

- Иду, - ответил Рамирес.

Я отрубила телефон, но все еще держала его в руке, вылетаяиз-за угла.

Сквозь стеклянную панель с проволочной арматурой торчалопропихнутое тело. Видно было, что это мужчина, но и только. Лицо напоминалосырую котлету. Проходя мимо, я наступила на стетоскоп. Врач или фельдшер. Пулься проверять не стала - если он жив, я не знала, чем ему помочь. Если мертв, тоуже все равно. Последняя дверь, широкое окно. Но мне не надо было видеть этоокно, чтобы узнать детскую. Слышен был детский плач, и даже сквозь пожарныесирены эти крики заставили мое сердце забиться сильнее, броситься на помощь.Заложенная в организм реакция, которой я даже не знала за собой, заставила менярвануться к двери. Телефон все еще был у меня в руке, и я попыталась сунуть егов карман, но укушенная левая рука не слушалась, и телефон упал на пол. Я еготам и оставила.

Ручка повернулась, но дверь открылась только на пару дюймови уперлась. Я навалилась на нее плечом и поняла, что ее держит тело - теловзрослого. Попятившись, я ударила по двери снова, еще на дюйм ее отодвинув.Орала женщина, не только дети. Дверь не поддавалась, черт бы ее побрал!