- Достаточно.

- Он разрядил в нее всю обойму. Превратил ее лицо в лапшу. Ивид у него был... - Я покачала головой. - Он больше твой сын, чем Донны. Итаков он с тех пор, как в восемь лет пристрелил убийцу своего отца.

- Ты думаешь, что он такой, как я?

- Как мы, - поправила я. - Как мы. Я не знаю, можно ливосстановить что-то, разрушенное так рано. Я не психиатр, лечение людей - немоя специальность.

- И не моя тоже, - сказал он.

- Я никогда не думала, что ты жалеешь о частицах своейличности, которые отдал, чтобы стать тем, кто ты есть. Но когда я увидела тебяс Донной, Питером и Бекки, я увидела в тебе сожаление. Тебе интересно, каковабыла бы твоя жизнь, не встреть ты Ван Клифа или кто там был первый из них.

Он посмотрел на меня холодными глазами:

- У меня много времени ушло, чтобы понять, что я нашел вДонне. Как ты узнала?

Я пожала плечами:

- Может быть, я то же нашла в Рамиресе.

- Для тебя еще не поздно, Анита.

- Слишком поздно уже для белого штакетника в моей жизни,Эдуард. Может быть, я что-нибудь еще придумаю, но не это. Слишком поздно.

- Ты думаешь, у нас с Донной ничего не выйдет, - сказал он.

Я покачала головой:

- Я не знаю. Для себя я знаю, что у меня не вышло бы. Я немогу тягаться с тобой по актерскому мастерству. Тот, с кем я буду, должензнать, кто я, и не тешить себя иллюзиями, иначе ничего не выйдет.

- Ты уже решила, с каким монстром строить свою жизнь?

- Нет, но знаю, что не смогу все время от них прятаться. Этото же самое, что прятаться от себя, от того, кем я стала. Этого я больше делатьне собираюсь.

- И ты считаешь, что я убегаю от себя, когда иду к Донне.

- Нет, я думаю, ты всегда принимал монструозную часть своейличности. Ты впервые узнаешь, что не все, что ты хотел убить в себе, мертво.Донна взывает к той твоей сути, которую ты уже не считал живой.

- Да, - сказал он. - А что для тебя значат Ричард иЖан-Клод?

- Я не знаю, но сейчас самое время это выяснить.

Он улыбнулся, и это не была счастливая улыбка.

- Что ж, удачи тебе.

- И тебе тоже, - ответила я.

- Нам обоим она понадобится, - сказал он.

Я бы рада была поспорить, но он был прав.

Итцпапалотль я все же позвонила перед отъездом. Она быларазочарована, что я не явилась лично, но не разгневана. Наверное, она понимала,почему я не хочу снова пожимать ей руку. Пятьдесят лет подряд она убивалалюбого миньона любого вампира-соперника, а у меня она волоса на голове нетронула. Наверное, ее интересовал секрет триумвирата, и она хотела егозаполучить, но не это меня спасло. Она подстроила так, чтобы я убила СупругаКрасной Жены. Она дала мне силу и привлечь его, и устоять против его чар. Ябыла ее наживкой и ее оружием. Теперь этот другой бог мертв, и я покидала ее территорию,пока она не решила, что я исчерпала свою полезность.

Она распространила приглашение и на моего Мастера.

- У нас с твоим Мастером найдется много тем для обсуждения.

Я ответила, что передам приглашение. Передать-то я передам,но раньше ад замерзнет, чем Жан-Клод согласится встретиться с Итцпапалотль.Может быть, Эдуард прав, и мы с Ричардом могли бы пережить смерть Жан-Клода. Нопережить его смерть и пережить то, что может сотворить с ним Итцпапалотль, -это две очень, очень разные вещи.

Есть много гораздо более простых способов убить Жан-Клода.Куда менее рискованных для Ричарда и для меня. И я знаю, что именно этого хотелбы от меня Эдуард. И многие мои друзья проголосовали бы за это, но правопрезидентского вето у меня, а я не хочу его смерти. Чего я хочу, я не оченьпонимаю, но пусть он будет существовать, чтобы я могла решить.

Я возвращаюсь домой, я встречусь с друзьями, которых ужемесяцами не видела. Да, Ронни встречается с лучшим другом Ричарда. Ну и что? Мыс ней все равно можем оставаться друзьями. У Кэтрин уже два года длится медовыймесяц - это уже не повод отказываться от визитов к ней. Наверное, мне простонеуютно видеть, насколько она счастлива с мужчиной, который кажется мне оченьординарным и слегка скучным. Но Кэтрин при нем сияет. А я при своих двухмужчинах последнее время если и сияла, то редко и тускло.

И я начну снова видеться с вервольфами стаи Ричарда ивампирами Жан-Клода. Сначала восстановить дружеские связи, и если все будетнормально, тогда буду видеться с мальчиками. План осторожный, если нетрусливый, но более оригинального мне не придумать. Ладно, это лучший и дляменя приемлемый. Если честно, я нисколько не приблизилась к решению своихлюбовных проблем, чем была год назад, когда порвала с обоими. Те немногиеслучаи, когда я отступала от обета целомудрия, не в счет, потому что я всеравно стараюсь с мальчиками не видеться. Сейчас я больше не собираюсь ихизбегать.

Мне хочется точно знать, чего же я хочу. Как только я пойму,чего я хочу и кого я хочу, встанет следующий вопрос: могу я получить, когохочу, или проигравший обрушит своды дома на нас, и мы окажемся в кровавыхразвалинах. Я бы сказала, вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов, ноРичард и Жан-Клод для меня гораздо дороже. Может быть, Рамирес прав. Может,если бы я действительно кого-то из них любила, и вопросов никаких не было бы.Или Рамирес сам понятия не имеет, о чем говорит.

Эдуард любит Донну, и Питера, и Бекки. Они все дружно ходятк психотерапевту, но Питер, я думаю, все же не говорит правду о том, что там случилось.Если врать врачу, хорошего лечения не будет. Однако я думаю, что Питер в смыслепсихотерапии рассчитывает на Эдуарда. Страшненькая мысль.

Эдуард любит Донну. А я - люблю Ричарда? Да. А я люблюЖан-Клода? Может быть. Так если для Ричарда "да", а для Жан-Клода -"может быть", почему у меня нет ответа? Потому что, быть может (вотименно - быть может), настоящего ответа вообще нет. Беспокоит меня мысль, что,если я приму наконец решение, тут же начну горевать по тому, кто ушел. Когда-тоя боялась, что, если выберу Ричарда, Жан-Клод убьет его, чтобы мною неделиться. И странно, что вампир готов делиться, а Ричард - нет. Может быть,Жан-Клод больше любит мощь триумвирата, чем меня, а может, Ричард просторевнив. Я бы точно не стала делить никого из них ни с одной женщиной - будемчестны перед собой. Поэтому я снова задаюсь тем же вопросом; так кто из них -любовь моей жизни? Может, у меня ее вообще нет. Может, это вообще не любовь. Ноесли это не любовь, так что же это?

Самой хотелось бы знать.