— А насчет севера я не шучу. Я, Машенька, давно думал в полярную авиацию податься. В ледовые разведчики. Знаешь такую специальность?

— Нет, не слышала.

— Короче, летать на вертолете и путь судам прокладывать. Сейчас на летний сезон как раз люди требуются. Представляешь: летишь часов двенадцать над океаном, а под тобой ничего, кроме белого льда. И никакая красная морда тебе не указ.

— Усов, ты настоящий герой! А я раньше думала, что ты зануда, рожденная ползать.

— Мало ли кто что думал... Я про тебя тоже думал...

— А на Северный полюс доберешься? Как Наполеон Третий?

— Буду стараться. Ну, давай по последней и поехали. У меня машина на стоянке за воротами. Доброшу, куда скажешь.

— А ты водить-то сейчас можешь?

— Полярникам вискарь не страшен. Они чистый спирт пьют.

За ворота вышли спокойно: все тяповские охранники уже спали, а привратник только привычно козырнул Усову.

Когда они сели в машину, будущий ледовый разведчик открыл свою сумку.

— Тут камер нет, так что теперь можно. Долго я думал, какого бы Ильичу песца на прощанье подложить. Думал, думал — и наконец придумал. Короче, держи все это добро, а что с ним делать — решай сама.

И он достал один за другим: менделеевский аппарат, контейнер с ингредиентами и мешок с Вакховой травой.

Тяповские мордовороты отконвоировали незадачливых искателей собакинского наследства к проходной, обменялись какими-то знаками с охранниками и те, приняв в объятия дорогих гостей, решительно выдворили их на улицу.

— Итак, господа, перед нами широко и привольно раскинулась промзона «Тяповская мануфактура», — привычно входя в образ, произнес Живой. Но увидев, что его друзьям, мягко говоря, не до веселья, продолжил уже нормальным голосом: — Видимо, нас выперли через черный ход. Который для рабочих и крестьян, а не для менеджеров и капиталистов среднего звена. Стоянки нет, значит, сюда люди пешочком добираются от ближайшей остановки общественного транспорта.

— И что дальше? — хмуро спросил Бабст.

— Дальше? Пойдем по народной тропе — выйдем к людям. Давайте побыстрее только. А то Иван Ильич тяпнет свои первые утренние сто грамм, передумает нас миловать и прикажет отдать на опыты.

По левую руку от путников возвышался забор — довольно скромный по сравнению с тем, что ограничивал владения Кипяченого. За забором виднелась крепкая алкогольная твердыня. Видимо, Иван Ильич купил по дешевке завод дореволюционной постройки и со временем слегка его модернизировал. К добротному зданию красного кирпича был пристроен новый корпус из стекла и бетона, напоминавший гигантскую бутыль. По правой стороне рос чахлый кустарник, под которым были щедро разбросаны отходы цивилизации: осколки стекла, смятые папиросные пачки и обрывки фольги. За пределами этой полосы отчуждения шумели березы. Где-то в ветвях чуть охрипший соловей старался поскорее довести до конца свою партию.

Путники прошли около километра, а пейзаж все не менялся: слева забор, за забором Тяповская мануфактура, справа — зеленые насаждения, изрядно подпорченные царем природы. Наконец забор свернул налево. Видимо, где-то рядом был главный вход на территорию завода: чахлые кустики, равно как и бытовой мусор, исчезли, и по правую руку показалась парковка. Впереди блестела река, а за ней виднелись пятиэтажные панельные дома. По противоположному берегу неспеша катил желтый трамвай. Мирный район хрущевок соединял с грозной твердыней Тяпова небольшой мост.

— На ту сторону перейдем — и считайте, что мы спасены, — бодро объявил Живой. — Затеряемся среди сотен тысяч таких же, как мы. Затаимся. Уйдем на дно!

— На дно можно и тут, — мрачно сказал Бабст, указывая на реку.

— Костя, не надо, — мягко тронул его за плечо Петр Алексеевич. Бабст отбросил его руку и зашагал вперед.

Пройдя немного по берегу реки, неудачливые кладоискатели наткнулись на старых знакомых. На земле, скрестив ноги и подложив под себя куски картона, чинно сидели и молча глядели на водную гладь ненемцы. На корточках, возле самой воды, устроился Заяц. Он мастерил из прутьев вершу.

— Скоро завтракать будем! — весело крикнул повар вместо приветствия. — Сейчас рыбы наловлю, а кастлюрю мы с собой взяли.

— Не, чувак, рыба здесь не водится, — покачал головой Паша. — А если водится, то лучше ее не есть. А то даже ваша карандашиха не спасет. Сюда же Тяпов неудачные образцы спиртосодержащей продукции сливает. Тут знаешь кто выжить может? Адский Йорш! Пива выпил, рыбонькой такой закусил — и добро пожаловать в Кащенко. Вакхова трава аскорбинкой покажется!

Заяц с восхищением посмотрел на Пашу — сколько незнакомых слов! Однако кое-как перевел его речь своим соплеменникам. Ненемцы недовольно загудели.

— ребята, вам тут сидеть не надо, — сказал Савицкий. — Тяпов — плохой человек. У вас могут быть проблемы.

— Тяпов — очень злой дух. Хуже дракона, — кивнул Башлык. — Мы бы ушли, но надо же вас спасать. Попросили нашу госпожу, пусть пошлет добро в его сердце.

— А где девушка Вера? — спросил Заяц. — За нее мы тоже просили.

— Нету девушки Веры, — отрезал Бабст. — Злой она дух, хуже Тяпова. Пошли отсюда!

Он поправил на плечах лямки рюкзака, взял в руки гитару и, не оборачиваясь, зашагал в сторону моста.

Ненемцы вскочили на ноги, похватали свои картонки и двинулись за ним. Заяц с сомнением посмотрел на почти готовую вершу, но все же оставил ее на берегу — видимо, в подарок случайным любителям Адских Ершей. Паша и Петр Алексеевич замыкали процессию.

Дойдя до середины моста, Костя аккуратно положил на землю чехол с гитарой, снял рюкзак, отставил его в сторону, подошел к перилам и перекинул ногу через ограждение, украшенное чугунной шайбой с изображением серпа и молота.

— Держите его! — крикнул Паша, не трогаясь с места. Замер от неожиданности и Савицкий. Зато ненемцы не растерялись: они повисли на Косте, как стая проворных такс на медведе.

— Отпустите, черти! — крикнул он, пытаясь вырваться.

— Не отпустим! — за всех ответил Башлык. — Ты говорил, что ты великий шаман. Великий шаман никогда не проигрывает злому духу.

Крыть было нечем. Бабст немного посопротивлялся, но вскоре покорился. Ненемцы отпустили его, но на всякий случай окружили со всех сторон. Костя вскинул на плечи рюкзак, подхватил гитару и пошел дальше.

Еще на мосту Паша принялся изучать гугл-мэпс. Прицокнул языком и явно остался доволен.

— За мной, друзья, мы на правильном пути! — весело крикнул он, указывая на заброшенного вида трамвайную остановку.

Остановку построили на пустыре: вокруг зеленела высокая трава, и даже между шпалами пробивалась какая-то упрямая растительность. Выглянуло солнце. Казалось, что вот-вот из-за ближайшей пятиэтажки выйдет пастух и выведет за собой стадо.