Ханнессон, хотя и использовал шкалу Фишера, делит свои категории цвета волос так, что пепельно-светлый нельзя отличить от золотистого. Однако другие свидетельства ясно показывают, что из этих двух последний преобладает. Он находит только 8% чисто светлых оттенков (№№ 12–24 по Фишеру) против 13,1% в Норвегии[594] и 5,5% в Согн-и-Фьордане – провинции, откуда появилось самое большое количество исландских поселенцев. В его светло-каштановом классе (№№ 7–11 и 25–26 по Фишеру), включающем то, что другие авторитеты обычно называют пепельно-светлым, он находит 52% серии, по сравнению с 64,8% для Норвегии и 59,8% для Согн-и-Фьордане.

Таким образом, хотя исландцы все еще преимущественно светловолосы, они темнее любой чисто норвежской популяции в Норвегии. В Норвегии черный цвет волос повсеместно обнаруживается только у очень небольшого меньшинства (за исключением лопарей); в Исландии он поднимается до 9%, а рыжие волосы составляют на 3% больше. Присутствие этих двух цветов в таких количествах является прекрасным указанием на сохранение сильного ирландского элемента.

Это указание подтверждается изучением цвета глаз исландцев. Отношение светло– и очень светло-смешанных глаз (№№ 13–16 по Мартину) достигает 76%, как в Трённелаге. Но в Трённелаге большинство составляют светло-смешанные глаза (№№ 13–14 по Мартину), в то время как в Исландии, как и в Ирландии[595], больше половины глаз – чисто голубые.

В целом исландцы представляют расовую популяцию, сильнее всего связанную со средневековыми обитателями западнонорвежского побережья от Хордаланна до Трённелага; типологически они укладываются посередине между двумя крайними точками трённелагской категории. Они демонстрируют определенное собственное развитие, особенно по исключительной длине лица, и в том, что кажется арктическим изменением нёба и челюстей. В некотором отношении они демонстрируют заметные ирландские черты – как в сохранении исключительных размеров головы, так и в дисгармонии между очень светлыми глазами и волосами только промежуточной светлой пигментации. В этой серии даже больше, в чем в материале современных норвежцев, выражено сходство с верхнепалеолитическими черепными и лицевыми типами[596].

6. Швеция[597]

Швеция, занимающая более южную, менее горную и бо́льшую часть Скандинавского полуострова, – это пятая по территории страна в Европе. Большая часть ее территории имеет высокую экономическую ценность, так как низинный, хорошо орошаемый склон южной и центральной Швеции, покрытый озерами, хорошо подходит для земледелия, а на севере большие леса и множественные запасы минералов предоставляют материалы для промышленности. С 1775 г. население Швеции выросло с двух до шести миллионов, не считая полтора миллиона эмигрировавших в Соединенные Штаты. Большая часть этого прироста была обеспечена ростом промышленной жизни, особенно в районах добычи полезных ископаемых и в городах. Наиболее плотно заселенными регионами являются центральная Швеция в поясе, простирающемся на юго-запад от Стокгольма, и полуостров Сконе. Большинство из шведов, отправившихся в США, происходят из Гёталанда – юго-западной части королевства.

В доисторические времена Швеция, хотя и слабее заселенная, чем Дания, играла гораздо более значимую роль по сравнению с Норвегией. С анциловых времен до начала железного века юго-западная часть страны напротив датских островов была центром культурной активности, а центральная и северная части были консервативными сельскими культурными поселениями. Брахицефальное мезолитическое население, столь типичное для датских островов, менее прочно укоренилось в Швеции, и удачные завоевания строителей мегалитов и шнуровиков дошли до Швеции относительно неизменными, произведя большое соразмерное влияние на расовый состав этой страны по сравнению с Данией. Особенно продвинулись на север в центральные части королевства шнуровики; возможно, они прошли через Швецию в Трённелаг, где их расовый тип все еще силен.

Завоеватели железного века, языковые предки современных скандинавов, опять же выбрали Швецию как исключительную сферу колонизации и поселились здесь в бо́льших количествах, чем в Дании и Норвегии. Швеция стала большим питомником нордических народов, главных поклонников Одина и Фрейра, и после менее чем тысячи лет страна так наводнилась ими, что перенаселение в сочетании с натиском неблагоприятного климата привело к массовому исходу на юг.

Это движение было в сущности большим рядом германских миграций, «переселением народов», распространявшихся из Шлезвига-Гольшейна и Нидерландов на западе и из устья Вислы на востоке. Готы, бургунды и вандалы, за исключением франков и саксов, самые многочисленные и самые значимые племена германцев – все происходили из Швеции. И в древнее время в качестве лона народов Швеция была более значимой, чем Норвегия. Фактически Швеция была по отношению к континенту тем, чем Норвегия была по отношению к Британии, Исландии и Нормандии.

Хотя с железного века историческая роль Швеции была ролью кормильца народов, в некоторые времена и в меньшей степени она играла противоположную роль. Во время переселения народов остатки герулов и различные группы разочарованных готов вернулись на нордическую родину, и, возможно, принесли с собой новые расовые элементы, приобретенные в Венгрии и Северном Причерноморье. Позднее, в эпоху викингов с IX до XI в., шведы, как и датчане с норвежцами, нападали на многие страны и возвращались с рабами с Британских островов, из Франции и земель вокруг Балтийского моря. Согласно Норденстренгу[598], эти пленники наиболее плотно были поселены в области современного округа Уппланд, непосредственно к северу от города Стокгольма.

Развитие городов в Швеции привлекало в страну большое количество торговцев, начиная со времен викингов, и эти торговцы были в основном германцами по происхождению. Первыми были фризские и саксонские торговцы, позднее за ними последовали другие из различных частей Германии, включая южные княжества. Во время периода великой военной экспансии Швеции (1611–1718 гг.), когда королевство выросло за счет больших частей Германии, многие немцы получили дворянство и отправились жить в Швецию. Таким образом, немецкая кровь в Швеции является фактором, который нужно учитывать; главным образом он повлиял на городское население и на знать. Последний класс также получил сильные вливания из Шотландии, так как шотландцы, служившие в больших количествах при короле Густаве Адольфе, во многих случаях за храбрость награждались производством в шведское дворянство. Далее, в XVII в. в Швецию для работы в чугунолитейных цехах привозились валлоны, представляющие намного более темный и круглоголовый расовый элемент, чем другие иммигранты. Примерно тридцать или сорок тысяч их потомков все еще можно идентифицировать.

По всей вероятности, влияние финнов на шведов было важнее всей этой ассимиляции. В Средние века в северные страны путешествовали квены, но в небольших количествах. Такая квенская миграция, затронувшая северные провинции Норвегии с 1700 г., также усилила этот элемент в северной Швеции. В XVI и XVII столетии другие финны селились в Вермланде и Даларне – округах, граничивших с норвежскими провинциями Эстфолль и Хедмарк, а финны из Грюе[599] в Норвегии появились в качестве части той же миграции. Финны также остались в разбросанных поселениях между центром в Вермланде и Даларне и верховьями Ботнического залива, а другие финны проникли на юг до Стокгольма.