Вдруг позади царского трона в стене открылась потайная дверь и оттуда вышла молодая красивая девушка с короной на голове. Нисколько не стесняясь царя, она подошла к нему и села рядом на небольшой трончик.

— Если ты сын Зевса, следовательно, ты и племянник Посейдона, а потому тебе не составит никакого труда достать это кольцо! — воскликнул Минос, обращаясь к Гераклу, и, сорвав со своего указательного пальца увесистое кольцо, с силой вышвырнул его в окно дворца.

Снизу раздался слабый всплеск. Коротышка нарочито громко расхохотался и довольно потер свои розовые ладошки. Царь Минос, как оказалось, не был лишен дешевой театральности и самого вульгарного позерства.

Геракл направился было к двери, чтобы идти доставать кольцо, но я жестом остановил его. В конце концов не он, а я был когда-то морским диверсантом, обученным нырять на большие глубины без снаряжения. Сейчас, видимо, настал момент вспомнить былое.

— Уважаемый царь! — сказал я. — Племяннику Посейдона ничего не стоит достать твою вещь. Но вот если это сделаю я, простой смертный, тогда обещай, что дашь нам воды и отпустишь нас с острова, не причинив никакого вреда.

— Я тебе обещаю что угодно! — скрипуче рассмеялся венценосный интриган. — Однако прежде достань мне кольцо!

— Считай, что оно уже у тебя на пальце! — сказал я уродцу и пошел на берег. Глянув вниз, удостоверился, что глубина у берега никак не меньше метров десяти.

Затем, спустившись к урезу воды, нашел несколько больших камней и надежно обвязал их веревкой. Меч я передал на хранение Гераклу. После этого разделся и начал делать комплекс дыхательных упражнений. Собравшиеся вокруг воины Миноса и мои друзья смотрели на меня с некоторой оторопью. Сам царь, расположившись поодаль под балдахином, гадливо хихикал над моими, как ему казалось, совершенно нелепыми действиями. Стоявшая рядом Ариадна была печальна и взволнована происходящим.

— Стоит ли унижаться, товарищ майор? — подошел ко мне Вышата. — Давай покажем Миносу голову Медузы, и он успокоится навсегда!

— Я думаю, пока этого делать не стоит! — ответил я. — Мы не можем превращать в камень всех, кто попадается нам на пути, так весь живой мир можно запечатать в камень!

Хорошо размявшись, я повесил себе на шею один из приготовленных камней и прыгнул в воду. Дно моря было скалистое, расщелин хватало. Оглядевшись, я прикинул площадь возможного нахождения кольца. Затем, мысленно поделив площадь на секторы, начал неторопливо обследовать дно. С первого раза, естественно, мне ничего найти не удалось. Пришлось сбрасывать с себя тяжелый камень и всплывать, выбираться из воды, опять делать комплекс дыхательных упражнений, вешать себе на шею новый камень и снова прыгать в море. Так постепенно, метр за метром я обследовал морское дно, стараясь не пропустить ни одной расщелины. Миносу моя тактика вскоре наскучила, и он начал откровенно зевать, не забывая при этом отпускать в мой адрес весьма сомнительные комплименты.

Кольцо я отыскал во время своего седьмого ныряния. Оно, вопреки моим ожиданиям, лежало на большом, покрытом водорослями камне, ослепительно сияя в лучах пробивавшегося сверху солнца. То, что я так быстро отыскал столь маленький предмет, было несомненной удачей, однако я постарался не показывать своих чувств.

Когда я отдавал Миносу его кольцо, лицо старикашки потускнело.

— Наверное, тебе помог Посейдон или его слуга Тритон? — нахально заявил он.

— Если ты не доверяешь своим глазам, можешь выдумывать что угодно! Лучший же способ проверить меня — это нырнуть самому! — ответил я властителю Крита, одеваясь.

— Ладно! — примирительно сказал Минос. — Решение я приму завтра, а пока вас отведут на отдых!

— У нас мало времени! — напомнил я ему. — Если ты откажешься завтра нас снабдить водой, то тогда тебе придется пролить немало крови — это мое последнее слово!

— Все будет хорошо! Все будет хорошо! — внезапно засуетился царь-карлик и опять принялся ожесточенно потирать друг о друга свои потные ладошки.

Суетливость Миноса мне очень не понравилась, за всем этим чувствовалось нечто мерзопакостное и не совсем честное. Но делать было нечего, и мы отправились на ночевку. Дом, куда нас привели, поразил меня своей величиной и отсутствием окон. Нас впустили внутрь через маленькую металлическую дверь.

— Что это такое? Куда мы попали? — спросил я закрывавшего за нами дверь стражника.

— Лабиринт! Прощайте навсегда! — расхохотался тот и с силой захлопнул дверь.

— Ну вот мы и попались! — мрачно вздохнул Вышата. — Говорили же тебе, что надо было драться на берегу. А теперь что!

Я отмолчался. Да и что говорить, когда воевода кругом прав!

В Лабиринте, разумеется, не было никакого освещения, беспросветная темнота давила на глаза почти физически.

— Так, наверное, и выглядит царство мертвых! — вздохнул Геракл.

— Как жаль, что у нас нет с собой даже лучины! — подал голос из темноты Вакула.

— Впредь всем будет наука! — зло буркнул Вышата.

— До этого “впредь” еще надо дожить! — отозвался я.

На некоторое время все смолкли, думая каждый о своем. И тут я вспомнил о своем кресте. Стянув кольчугу, а затем и тельняшку, я поднял крест над головой. Через некоторое время тот начал слабо мерцать, но его света едва хватало на то, чтобы я мог разглядеть пальцы своих рук.

— Не мучайся! Это нас не выручит! — подал голос кто-то из темноты.

Внезапно темнота озарилась бледно-синим мерцающим светом, и этот свет шел от меня! Я вздрогнул и, глянув туда, откуда исходило свечение, невольно рассмеялся. Это пришел на помощь мой верный Кладенец! Меч с каждой секундой разгорался все ярче и ярче и вскоре уже полыхал холодным светом, как некий фантастический факел.

— Клянусь Зевсом и всеми олимпийскими богами, но это настоящее чудо! — воскликнул не привыкший сдерживать свои эмоции Геракл.

— Свети ярче, дружище, чтоб мы знали, куда обратить свой взор! — прошептал я и крепко сжал рукоять Священного Меча.

Я, разумеется, был рад не менее Геракла, но предпочел сдержать свою радость. Впрочем, возможно, и зря. Психологи говорят, что эмоции позволяют освободиться организму от излишних переживаний. Увы, я все же предпочитал все свои переживания хранить в себе. Это был явно не лучший из вариантов, но что поделаешь, коль привык! А порадоваться можно было вполне, ведь с появлением света у нас одной проблемой стало меньше.

— Какие будут предложения? — спросил я у своих спутников без особого энтузиазма.

— Чего тут думать! — буркнул воевода. — Надо как-то выбраться из этой ловушки!

Меня все еще жгла обида на самого себя, что я позволил так дешево себя обмануть. Но теперь стенать и заниматься душевным самокопанием было поздно.

— Надо разбить дверь! — высказался Геракл.