Неспособность Фостера сопереживать массам людей в меняющемся мире лишила Соединенные Штаты исторического шанса. Он создал жесткий, рычащий образ, который оттолкнул от себя миллионы людей и способствовал формированию антиамериканизма у многих поколений.

Хотя Фостер не дожил до падения своей репутации, Аллен дожил. Его последняя и самая известная операция - вторжение в залив Свиней - стала грандиозной катастрофой, унизившей его и его страну перед всем миром. Он потерял работу и ушел из общественной жизни. Мало кто скучал по нему.

Аллен, возможно, был мастером своего дела, но его более широкое наследие омрачено. Он разделял замкнутый образ мышления своего брата. Это привело к тому, что он, как и Фостер, отверг возможность сотрудничества с Советским Союзом и отказался от контактов с растущим Третьим миром. Известно также, что он никогда не задумывался о возможных долгосрочных последствиях своих тайных операций.

Еще до создания ЦРУ Аллен разработал масштабную концепцию того, каким оно должно быть и чем заниматься. В 1947 г., увлеченный оперативной работой, он помог убедить Конгресс наделить новое агентство возможностями для тайной деятельности. Это позволило ему, когда он стал директором, превратить ЦРУ из разведывательной службы, осуществлявшей эпизодические тайные заговоры, в глобальную силу, постоянно участвующую в военизированных кампаниях и кампаниях по смене режимов.

По настоянию Аллена сотрудники ЦРУ по всему миру приняли активистский менталитет, при котором, как вспоминал один из них, "нужно было развивать операции, иначе ты исчезнешь". У себя дома он требовал анализа, подтверждающего его мнение о постоянно агрессивном Советском Союзе. "Мы создали для себя картину СССР, и все, что происходило, должно было вписываться в эту картину", - сказал один из его аналитиков, Эббот Смит, ставший впоследствии директором Управления национальных оценок. "Вряд ли оценки разведки могут совершить более отвратительный грех".

К моменту ухода Аллена в отставку фиаско в заливе Свиней подорвало репутацию его любимого ЦРУ. Оно так и не вернулось на пик своего могущества и влияния, которым обладало в период его пребывания на посту директора. За это он несет немалую ответственность.

Под безразличным руководством Аллена в агентстве бесконечно терпели неудачников. Даже на высоких должностях нередко можно было встретить людей с явной ленью, алкоголизмом или просто некомпетентных. Аллен никогда не наводил дисциплину в агентстве. Он ненавидел увольнять людей. "Мы слишком далеко завели наших ходячих раненых", - писал позднее генеральный инспектор ЦРУ.

По прошествии лет выяснилось, что Аллен несет частичную ответственность за эпическую "охоту на кротов", которая сотрясала ЦРУ более десяти лет. Именно в последние месяцы его директорства, в 1961 г., его начальник контрразведки Джеймс Иисус Энглтон начал ставший навязчивым поиск советских агентов внутри ЦРУ. Эта драма разворачивалась вдали от посторонних глаз, но она вывела агентство из равновесия и, по словам одного из сотрудников, "создала хаос" на многие годы.

Репутация Аллена еще больше подорвалась после того, как некоторые из его неблаговидных операций стали достоянием гласности. Его участие в заговорах с целью убийства иностранных лидеров постепенно документировалось, и президент Джонсон в частном порядке пожаловался, что ЦРУ управляет "проклятой компанией Murder Inc. на Карибах". Следователи также раскрыли MKULTRA - операцию по введению психоактивных препаратов неосознанным жертвам. Семья Фрэнка Олсена, офицера ЦРУ, который, как сообщалось, прыгнул в воду во время одного из таких испытаний в 1953 году, подала иск, утверждая, что он не прыгал, а был убит после возвращения из поездки по Европе, взволнованный увиденным в секретных тюрьмах.

В докладе Сената в 1970-х годах годы руководства Алленом ЦРУ были охарактеризованы как "упущенная возможность".

"Веселый, общительный и экстравертный в высшей степени, Даллес не любил и избегал конфронтации на всех уровнях", - говорится в заключении отчета. "Он не смог обеспечить даже минимальное руководство разведывательными компонентами министерства в то время, когда возможности разведки претерпевали значительные изменения".

Аллену было присуще хладнокровие, необходимое руководителю разведки, но не хватало интеллектуальной строгости и любознательности. Увлекшись игрой в плащ и кинжал, он потерял из виду границы возможного в тайных операциях.

Его собственный послужной список говорит о том, насколько суровы эти границы. Он не был тем блестящим шпионом, за которого многие его принимали. На самом деле все обстоит с точностью до наоборот. Почти все его крупные тайные операции провалились или почти провалились. Его заговор в Гватемале был на грани срыва из-за потери самолетов ЦРУ, но увенчался успехом только после того, как Эйзенхауэр согласился прислать запасные самолеты, а у президента Арбенса от провидения сдали нервы. В Иране только фатальная ошибка националистов позволила второму перевороту ЦРУ добиться успеха после краха первого. Отсюда география оперативного провала Аллена распространяется по всему миру: Берлин, Восточная Европа, Советский Союз, Китай и Тайвань, Вьетнам, Лаос, Бирма, Индонезия, Тибет, Египет, Сирия, Ирак, Куба и другие страны.

Аллен представлял себя современным воплощением сэра Фрэнсиса Уолсингема, руководителя шпионской сети королевы Елизаветы в XVI веке, который продвигал английскую власть с помощью ловких комбинаций интриг и насилия. Правда оказалась более прозаичной. Аллен много времени проводил в мире самоусиливающихся фантазий. Он создал для себя образ и поверил в него.

"Аллен Даллес был легкомысленным человеком", - заключил Артур Шлезингер-младший. "Он был очень умным и обаятельным человеком, в отличие от своего брата. Но он был легкомысленным в том смысле, что принимал такие решения, которые касались жизни людей, и никогда не продумывал их до конца. Он всегда оставлял это кому-то другому".

В конечном счете, Фостер и Аллен во всем зависели от Эйзенхауэра. Они не смогли бы вести свою тайную войну без его одобрения. Тем не менее они решающим образом повлияли на то, как Соединенные Штаты использовали власть в разгар холодной войны. Их неспособность приспособиться к меняющемуся миру или даже увидеть, что он меняется, укрепила инстинкты Эйзенхауэра. Так же как и их вера в тайные действия.

Фостер и Аллен родились в привилегированном обществе и прониклись духом первопроходцев и миссионеров. Они десятилетиями продвигали деловые и стратегические интересы США. Как никто другой из деятелей своего времени, они были сосудами американской истории. Ни один другой госсекретарь и директор центральной разведки не смог бы сделать то, что сделали они. Этого могли добиться только братья - и только эти двое.

* * *

Уникальные биографии - это часть того, что привело Фостера и Аллена к неправильной оценке мира. Второй фактор - психология человека. В 1950-е годы Соединенные Штаты были охвачены диффузным, но интенсивным комплексом ужасов. Когда Фостер предупредил американцев, что враг со "склизкими, похожими на щупальца осьминога" щупальцами угрожает