«Послушав содержание ноты, — записал Громыко, — Барбур заявил, что он не может ее принять, так как с этим вопросом необходимо обращаться в Организацию Объединенных Наций, поскольку в районе Кореи действуют вооруженные силы Объединенных Наций.

Я указал на абсолютную необоснованность доводов Барбура. Я подчеркнул, что в ноте советского правительства речь идет о провокационном обстреле советского аэродрома самолетами военно-воздушных сил США, а не какими-то иными самолетами».

Советник-посланник тем не менее отказался принять ноту. В министерстве знали, что делать: ее тотчас отвезли в посольство и сдали как почту. 10 октября посольство вернуло ноту в экспедицию МИД. Но советник-посланник Барбур тем не менее рекомендовал государственному департаменту провести тщательное расследование. В конце концов, в Вашингтоне признали вину и выразили готовность компенсировать нанесенный ущерб.

В письме генеральному секретарю ООН 19 октября 1950 года правительство США признало, что это стало «результатом аэронавигационной ошибки и плохого расчета… Командир данного авиационного соединения смещен и предпринимаются соответствующие меры в целях наложения дисциплинарного взыскания на двух виновных в этом летчиков».

Обе стороны говорили о готовности к миру, но пока что это носило чисто пропагандистский характер. 12 апреля 1951 года заместитель министра иностранных дел Валериан Зорин отправил Сталину докладную записку:

«Помощник Генерального секретаря ООН, ведающий департаментом информации, обратился к тов. Малику с предложением выступить 28 апреля по радио в предпринятой Секретариатом серии радиопередач на тему «Цена мира»… Содержание выступлений, которые транслируются на 28 языках, участники определяют по своему усмотрению. Длительность выступления — 12 минут. Представители США, Англии, Франции и другие дали согласие выступить.

МИД СССР считает целесообразным дать положительный ответ на предложение Секретариата с тем, однако, чтобы тов. Малик выступил одним из последних, что дало бы нам возможность… реагировать на предыдущие выступления участников радиопередач без того, чтобы предоставить такую возможность представителей других стран».

Разрешение и проект выступления были оформлены постановлением ЦК ВКП(б). Выступление имело одну цель — выразить желание Москвы прекратить войну в Корее. Вот какой текст написали Малику в Москве:

«Советские народы верят в то, что в качестве первого шага следовало бы начать переговоры между воюющими сторонами о прекращении огня, о перемирии со взаимным отводом войск от 38-й параллели.

Можно ли сделать такой шаг? Я думаю, что можно при искреннем желании положить конец кровопролитным столкновениям в Корее».

В сопроводительной шифровке Москва объясняла Малику:

«Как видите, перемирие в Вашей речи не обусловливается возвращением Тайваня и введением Китая в ООН. Если Вас спросят Кеннан или другие, означает ли это отказ от Тайваня и от права КНР вступить в ООН, то Вы должны ответить, что перемирие есть чисто военное дело и нельзя с перемирием смешивать территориальные и иные права Китая, от которых Китай, конечно, не откажется».

Венгерский лидер Матьяш Ракоши вспоминал, что 8 января 1951 года на встрече Сталина с генеральными секретарями братских компартий и министрами обороны вождь сказал: «Социалистическому лагерю нужно к 1953 году иметь мощные армии».

Войну с американцами Сталин собирался вести на паях с Мао Цзэдуном, чьи дивизии в Корее тоже учились сражаться с американцами. Были люди, готовые воевать. Мир не понимал, как близка была новая война. Но в марте 1953 года Сталин умер, и с ним ушли в небытие его планы и идеи. Сразу же закончилась и Корейская война. В июле в местечке Пханмунчжом, на нейтральной полосе, начались переговоры. 27 июля соглашение о перемирии было подписано.

Фактически юг и север остались при своем, если не считать, что затеянная Ким Ир Сеном война полностью разрушила Корею. Соединенные Штаты помогли Южной Корее стать процветающим демократическим государством. А Северная Корея под руководством Ким Ир Сена так и не смогла выбраться из разрухи и нищеты.

Мысленно возвращаясь к счастливым и волнующим событиям весны 1945 года, политики и историки еще долго будут пытаться понять: почему вчерашние союзники так быстро стали врагами? Почему встретившиеся на Эльбе 26 апреля 1945 года советские и американские солдаты уже через несколько месяцев оказались по разные стороны баррикады?

И многие десятилетия они будут считать друг друга врагами и всерьез готовиться к войне. Память о союзе в борьбе с нацизмом исчезнет быстро, а след холодной войны останется надолго, если не навсегда. Невидимые миру первые залпы холодной войны прозвучали именно летом 1945 года. Британские военные в глубокой тайне разработали оперативный план боевых действий против России. Английские военные считали, что им надо быть готовыми отразить наступление советских войск. Англичане ожидали, что Красная армия, разгромив Гитлера, скорее всего, оккупирует Норвегию, вторгнется в Грецию и Турцию, а также захватит нефтяные месторождения Ирана и Ирака. Черчилль полагал, что ему придется защищать британские острова в очень трудных условиях: ослабленная войной Франция и небольшие европейские страны не смогут противостоять Красной армии, и русские быстро дойдут до Ла-Манша.

В Москве столь же подозрительно следили за действиями союзников. Сталин считал, что англичане и американцы могут сговориться с немцами и вместе повернуть против него. 29 июня 1945 года маршал Жуков отдал приказ провести полную перегруппировку советских войск, находившихся на территории Германии, и подготовиться к ведению боевых действий против неназванного противника.

Одни считают, что холодная война разгорелась в немалой степени из-за того, что Запад и Советский Союз неправильно оценивали намерения друг друга. Каждая из сторон считала, что другая проводит в жизнь тщательно разработанный дьявольский план раздела мира. Декларативные заявления принимали за уже разработанный оперативный план. И тут же принимались ответные меры.

Советский Союз хотел всего лишь окружить себя поясом дружественных государств вместо санитарного кордона, который был до войны, и превратить Центральную Европу в надежный буфер для защиты от нового нападения.

Но Запад видел, что Сталин установил прокоммунистические правительства во всех странах, где была Красная армия, и что свободными выборами в Восточной Европе не пахнет. Президент Трумэн заявил, что Америка берет на себя глобальную миссию обеспечить безопасность всех демократических стран, для которых Советский Союз может представить угрозу. И американские войска остались в Западной Европе.

Государственный секретарь Дин Ачесон и Вышинский оба были юристами. Но в отличие от Вышинского американец был человеком с характером и с принципами, от которых не отступал.

Дин Ачесон так отзывался о своем партнере Вышинском: «Прирожденный негодяй, хотя и занятный».

В 1950 году бывший сотрудник госсекретаря Элджер Хисс был обвинен в передаче Советскому Союзу правительственных документов. Ачесона вызвали на ковер в сенат и потребовали покаяться. Но он наотрез отказался осудить уже осужденного Хисса. А когда китайские войска вступили в Корейскую войну, обе палаты Конгресса приняли резолюцию: «Ачесон утратил доверие страны и должен быть убран со своего поста».