что 9 июня (начало наступления на Карельском фронте) с 3.30 утра командование КБФ и Кронштадта не уходило с вышек и НП… «Весь Кронштадт был на ходу!..»

Над нами бело-серая дымка. Возвращаются бомбардировщики. Низко идут истребители. Веселый гул над палубой… Приветствуем их…

В дымке показался низкий, сливающийся с морем, Кронштадт. Что-то суровое, горделивое и нежное на сердце. Таинственные нити, история…

Видны собор, трубы кораблей, радиомачты, краны, маяки. Вот и Военный угол, где я шел (осенью 1941-го) под обстрелом на катере в Ленинград.

На ожидавшей нас машине едем в штаб и ПУ — на старое место в бывшее Инженерное училище у Итальянского пруда.

Беседа в Пубалте. «Финны сопротивляются, подбрасывают резервы из глубины… Наши части усиливают натиск. Финны ведут огонь по кораблям Балтийского флота, но мы не остаемся в долгу. Н-ская армия начала наступление на правом участке Карельского фронта. Финская пехота дерется хуже, — сказываются усталость, отсутствие веры в победу…»

Нас командируют на фронт, на Карельский перешеек.

Прошелся по Ленинскому проспекту, Советской улице, Якорной площади (здесь окопы будут засыпаны и площадь опять станет ровной, просторной). Зашел в Петровский парк. КМОР поднял вопрос о снятии с памятников Петру I и адмиралу Макарову защитных футляров, построенных по указанию комфлота в 1941 году.

Ужинали с С.К. в офицерском клубе… Сюда понемногу возвращаются предметы убранства — старая бронза, картины Айвазовского и других старых мастеров. Есть и несколько грубоватые картины современных маринистов.

Беседа с капитаном 3 ранга Героем Советского Союза Осиповым (БТК[186])…

16 июня 1944 года.

Совещание в Пубалте — с часу дня. Собрались в зале, где 30 августа 1941 года провели партийное собрание — после прорыва Балтийского флота из Таллина.

(Такая усталость, что делаю паузы по 15–20 минут, когда пишу эти страницы.)

Вечером — мой доклад в Доме флота о текущем моменте (с 8.30 до 10 часов). Полный зал.

17 июня 1944 года.

Был в Военном совете.

— Выезжайте на фронт 18-го… Готовим операции в районе Койвисто.

Получили в Пубалте командировочные удостоверения.

В 4 часа — на катере в Ленинград.

Готовимся к поездке на фронт (на рассвете). Наша малолитражка в ремонте — поедем на машине правдистов.

18 июня 1944 года.

Раннее солнечное утро… Минуем Сестрорецк.

Вот линия фронта, откуда 9—10 июня был начат удар на Выборг. Перед нами передний край, вернее, бывший передний край финнов. Остановили машину. Все серо, черно, обуглено, перевернуто, размолото… Спаленные, изуродованные сосны.

С.К. и товарищи правдисты — потрясенные — молчат несколько минут. Опять, в который раз в жизни, я вижу «мертвый лес»! Перед нами взорванные доты и дзоты, откуда еще тянет гарью и смрадом. На километре фронта работало несколько сот орудий. Результат известен.

Едем дальше… Опять остановились: здесь была дача Репина, а сейчас перед нами лишь груда кирпичных обломков и расплавленного от взрыва стекла. На заборе уцелели три буквы: «ПЕН…»[187].

С.К. наспех делает зарисовки…

Вперед!

Териоки. Беседа в оперативном отделе штаба Н-ского корпуса. Нам сообщили обстановку на 8 часов утра…

Едем дальше по береговому шоссе в направлении города и острова Койвисто (Биорке). Знакомый пейзаж: почти отвесные дикие скалы, лес… Сумрачно. Балтика сегодня темная, над морем гуляет ветер…

Балтика, родная! Тяжелые раскаты несутся над морем, — наши корабли бьют по острову Койвисто. Зажатые в кольцо финны-островитяне отвечают. Взрывы — и высокие белые фонтаны окружают катера. Но маневренность наших боевых кораблей — отличная: они все время в движении; лавируют, прикрываясь дымзавесами. Пехота, как зачарованная, смотрит на морской бой…

…Мчимся дальше. Мы в нескольких километрах от города и порта Койвисто. Ведут пленных. Они жмутся к обочине дороги, смотрят на поток тяжелой русской техники.

Финны пробуют огрызаться… Н-ский полк товарища Семенова[188] идет ударом на Койвисто, соседний перехватывает пути отступления финнов и выходит на дорогу Койвисто — Выборг. Пехота, саперы, минометчики, артиллеристы — в запале. Наши самолеты пикируют, взрывы сотрясают остров и город…

Горячий азарт наступления, удара владеет всеми. С моря — гром орудий и клубы дымовых завес. В небе — гул моторов, кипение зенитного огня… Стрелки и автомашины врываются в Койвисто.

У самого берега, в порту, я уже вижу моряков. Улыбки, рукопожатия.

Беспрерывный обстрел с моря, налеты нашей авиации, яростный бросок танков и пехоты, бегство пяти-шести тысяч финнов, все — молниеносно!

На улицах Койвисто валяются еще теплые, только что зарезанные куры, поросята и т. д. Среди улицы громоздятся запакованные столы, шкафы, кровати, кресла (вывезти не успели)… На мебели болтаются ярлыки с печатями и номерами. Тут же — незабитые ящики с канцелярскими принадлежностями. (Взял бутылку чернил и пять блокнотов.)

Едем в штаб (он на колесах — все время передвигается вслед за наступающими частями). Беседа с командиром корпуса — генерал-лейтенантом Тихоновым. Рассказывает обстановку. Передовые части корпуса уже продвинулись на 15 километров. Взламывают линию обороны, преследуют противника по пятам. Справа действуют два соседних корпуса.

Дивизии шли с боями по 30 километров без передышки, преодолевая оборонительные полосы. По двадцать часов в движении! Сильнейший огонь нашей артиллерии; ресы, которых финны прежде не знали. Первый прорыв линии Маннергейма — в ночь на 18 июня.

К штабу подъехали генералы. Шумят, рассказывают:

— Одним полком Выборг не взять…

— Взломали линию Маннергейма (удар во фланг). У противника паническое бегство.

— Морякам надо взять остров Койвисто, не допустить эвакуации. Город ведь уже наш. Мэр Койвисто взят в плен.

Первую линию Маннергейма противник не обновлял. Есть ряды проволочных заграждений (пять), кое-где новые траншеи. Койвисто и финские деревни, видимо, недавно отстроены (стандартно). Посевы, отличные огороды, фруктовые сады. Много скота. Их «комбикорм» (овес с бумагой) наши лошади не едят.

Принимаем меры охранения района Койвисто: «Оставить на берегу батальон».

У острова Биорке (Койвисто) продолжается