дневника и корреспонденции для «Правды». К тому же, видимо, передачи по телефону калечили и эти корреспонденции. Спорить, возмущаться? Никогда!

Всеволод Азаров получил письмо из Одессы: его мать и отец были арестованы немцами в 1941-м и брошены в тюрьму. Мать не вынесла — умерла. Отца (доктора) погнали в каменоломни… Там его пристрелил жандарм. (Младший брат Азарова погиб под Сталинградом.) Всеволод читает, перечитывает письмо…

Вижу его сутулые плечи — он подавлен. То рвется куда-то, то плачет, то говорит: «Выход в творчестве…» Сам измучен, полуослеп… И нельзя отомстить! Мы же в Германии не будем убивать, я знаю, что не будем…

Мысли. Мы, писатели, в 1941–1942 годах дали народу чудовищный заряд ненависти к врагу… Но мы передовики, и у нас есть уже предощущение гуманистическое. Я не боюсь это записывать. Я проверил себя: ни к одному финну у меня не было физической злобы. Я не хотел их расстреливать. Больше того, я видел в этих усталых солдатах жертвы войны, трагические объекты. Что они знают? Жилистые трудовые руки, обкуренные трубки… Сидят у канавы эти самые финны, самокатчики дивизии Лагуса, и все рассказывают… Зачем мне их расстреливать? Достаточно, что мы им поворачиваем души, сознание.

Я пропитан — в силу своего опыта — человечным отношением к людям. И конец войны, мир будет ознаменован не истреблением, не призывом: «Убей его!» — а мудрым практицизмом и гуманностью. Определенных фашистов-немцев будем судить… Но в целом проблема должна быть решена с учетом будущих десятилетий. К этому выводу я пришел твердо.

20 июня нашими торпедными катерами был потоплен новый миноносец противника «Т-31» (1200 тонн, сильное вооружение)…

Спасли человек шесть. Команда миноносца состояла из 170 человек — 20 процентов поляков, эльзасцев, словаков. Матросы малоопытные… Понимание военно-политической обстановки слабое, по Геббельсу; дисциплина, судя по показаниям шести человек, прочная. Сообщили, что германскому флоту и армии с треском объявили о «секретном оружии», о «новой фазе» войны и т. д.

Благодаря пленным удалось раскрыть дислокацию немецкого флота, систему обучения и т. д. Получен ряд технических данных.

Новые немецкие корабли встречены Балтийским флотом и морской авиацией сурово.

25 июня 1944 года.

Шли с С. К. на «Кумари» в Кронштадт, — серо, ветер три балла. Бурная вода… Сели на мель за брандвахтой. Четыре часа не уходил с палубы, глядел на море, на берега. Позади Питер — «постоянно действующий, взрывающийся вулкан» (как пишет финская газета «Sanomat»[190]).

В Кронштадте ждут Рогова: он будет там смотреть «У стен Ленинграда» на сцене клуба офицеров.

С. К. должна срочно подогнать оформление.

О Кронштадте. В целом город пострадал мало… Сейчас идет уборка, восстановление…

Редакцию «КБФ» переводят в Кронштадт.

В Пубалте на 2, 3 и 4-м этажах сиро, неуютно. Окна зашиты фанерой. Свет пробивается сквозь щели и в открытые форточки… Все ждут скорого возвращения в Таллин.

В бригаде Подплава. Корабли с Невы переходят в Кронштадт. При уходе «Полярной звезды» из Ленинграда на набережной у борта корабля столпились женщины. Плач, крики… Машут платочками… Это после трех лет базирования в Ленинграде подводники прощались со своими подругами. (Поэтому «Иртышу» было приказано отойти от набережной и стать на якорь посредине Невы.)

Дивизион новых подводных лодок готовится к прорыву в Балтийское море…

Взят остров Сомерс.

Борьба идет в глубине Выборгского залива. Финны еще оказывают упорное сопротивление на укрепленной линии за Выборгом и на островах.

26–30 июня 1944 года.

В Кронштадт прибыл Театр КБФ.

С. К. и Пергамент готовят спектакль, — в условиях клуба это сложно…

Кронштадт! Для меня — это слитое ощущение ряда лет. Мне повезло: я видел финал Кронштадтской битвы 1941–1944 годов: гул батарей, последние залпы по финнам в ночь на 17 июня.

Сегодня штиль, солнце, слабый запах моря… Сонная тишина лета. Густая трава в садах, цветет клевер… На улице стоит мать с годовалым ребенком на руках, — ребенок тянется к ней, ловит ее, растопырив пальчики. Шагают моряки, исправно козыряют. Из парикмахерской тянет одеколоном, из столовой — запахом вареного мяса… Совершенное ощущение мирной жизни, а перед глазами бои 18–21 июня!

Сегодня состоялся просмотр спектакля «У стен Ленинграда».

Отличный прием.

Генерал-лейтенант Рогов вызвал меня, благодарил и т. д.

Спектакль Театра КБФ будет показан Москве (с 20 августа по 1 сентября). В театре — ликование, и мы с С. К. рады. Пусть москвичи увидят страницу из жизни Ленинграда.

1 июля 1944 года.

С 23 по 27 июня войска фронтов: 1-го Прибалтийского (под командованием генерала армии Баграмяна) и 3-го Белорусского (под командованием генерала армии Черняховского) разгромили немцев на витебском направлении и освободили Витебск. Убито и взято в плен 77 000 солдат и офицеров…

С 23 по 29 июня войска 1-го Белорусского фронта (под командованием Маршала Советского Союза Рокоссовского), окружив и ликвидировав бобруйскую группировку противника, освободили Бобруйск.

Войска 2-го Белорусского фронта (под командованием генерал-полковника Захарова) освободили Могилев.

На этих фронтах убито и взято в плен 106 930 солдат и офицеров… Количество уничтоженной и захваченной боевой техники огромно!

Мы, безусловно, наблюдаем стремительный разгром немецкой группы «Mitte»[191]. Наши части, видимо, в 50 километрах от Минска. Развитие удара выводит в Литву.

Намечается стратегический охват или отсечение немецкой группы «Nord». В трудное положение будет поставлена и группа «Slid», если наши части нависнут над ее северным флангом и коммуникациями.

От Медвежьегорска до Припяти идет изгнание противника с советской территории.

2 июля 1944 года.

…Поток мыслей о России — единственной, таинственной, святой, любимой! Абсолютное растворение в ее стихии, ее силе, ее