— Доб?

— Он пришел с юга и застал врасплох тех двоих. Как я уже говорил, я хотел, чтобы кто-нибудь знал, куда мы идем. — Он улыбнулся, хотя в его темных глазах читалось беспокойство.

— Убийцы мертвы?

— Один — да. А второго мы захватили, чтобы вы смогли допросить его.

Она кивнула, позволяя своим глазам снова закрыться:

— Хорошо. Убедись, что Виан выживет. С ним я тоже хочу поговорить.

Он убрал прядь волос у нее со лба и поцеловал ее в голову.

— Не беспокойтесь об этом, — прошептал он. — Не беспокойтесь ни о чем. Просто отдыхайте.

Она снова кивнула. «Да. Я буду отдыхать. А затем убью Марара».

Сейчас меня больше всего беспокоит ожидание. Птицы, появившиеся у Джарида и Кайлин, говорят нам о том, что война неизбежна. По крайней мере, этому учит нас история, и, конечно, многие в этом городе приняли этот урок близко к сердцу. Поэтому мы сидим и ждем, видя во всех окружающих возможных врагов. Будет ли Лига сражаться с Орденом? Объединятся ли маги, чтобы сражаться с Храмами, или же Храмы объединят силы с одной из организаций магов для уничтожения другой? Будет ли Народное Движение и его свободные маги воевать с Детьми Богов, вовлекая хранителей Волшебной Силы в этот конфликт? Или нам предстоит сражаться с чужеземным врагом: Аббориджем или Лон-Сером?

Только на эту тему мы и размышляем, только об этом и говорим. Сегодня Джарид и Элайна сообщили магам Ордена, что у их дочери Мин, которая, так же как и они в свое время, проявила признаки владения Даром прозрения, было видение о Сартоле, Неприкаянном маге, который мертв уже одиннадцать лет. Из-за этого ночного кошмара они боятся, что Сартолу, возможно, удалось найти способ обойти Проклятие Терона и снова стать угрозой для нашей страны. Боюсь, что ожидание войны так поглотило нас, что мы теряем чувство реальности. Интересно, сможем ли мы понять, когда придет время наших настоящих врагов, с кем нам нужно объединиться, чтобы одержать победу.

от мага Орриса Мелиор И Лакин, Правительнице Брагор-Наля, весна, год 4633

Джариду потребовалось много времени, чтобы преодолеть сомнения, чтобы перестать думать о том, почему Ритлар выбрала его среди всех остальных магов Ордена. Несколько недель после прибытия в Амарид ему было нелегко носить титул Орлиного Магистра. Он думал о других Орлиных Магистрах в истории Тобин-Сера — Форделе, Декле, Гленисе — и знал, что не заслуживает упоминания в одном ряду с ними. Они были героями. Они спасли страну. А он — просто маг. Не меньше, но в то же время и не больше.

Не раз, когда они лежали в своей постели в Великом Зале, Элайна уверяла его, что подобные сомнения вполне оправданны.

— И я бы сомневалась, — часто говорила она ему. — И любой из нас. Я бы беспокоилась больше, если бы ты не чувствовал себя таким образом.

Хотя на это потребовалось много времени, он, наконец, признал разумность ее доводов. Он научился, в конце концов, жить со своими сомнениями, смог признать, что боги выбрали его по какой-то причине, благодаря тому, что они увидели в нем что-то, чего он сам, возможно, не видит.

И ему это удалось отчасти из-за того, что остальные маги Ордена дали понять, что считают его своим лидером. Их вера в его способности в свою очередь усиливала его собственную. «Если они думают, что я достоин называться Орлиным Магистром, — сказал он себе, — тогда, возможно, мне тоже следует верить в это».

Поэтому сомнения, которые были сейчас написаны на их лицах, внушали сильное беспокойство.

Они с Элайной только что закончили рассказывать собравшимся магам о сне Мин, дав ясно понять, что считают видение девочки пророческим.

— За последние годы мы с Элайной научились полностью доверять Дару прозрения Мин так же, как своему собственному, — заключил он. — Мы верим ей. Мы не знаем, каким образом Сартол способен идти сюда. Очевидно, это означает, что произошло нечто, позволившее изменить сущность Проклятия Терона или позволившее Сартолу обойти ограничения, которые оно налагает.

Сначала неловкое молчание повисло в Палате Собрания, как густой туман. Маги шумно двигались на своих местах, прочищая горло или незаметно бросая взгляды на сидящих рядом. Единственное, чего они не делали, — это не смотрели Джариду и Элайне в глаза. Как-никак Джарид был их Орлиным Магистром, а Элайна — его Первой Помощницей и к тому же — его женой. Разве остальные маги могли сказать, что не верят тому, что они говорят? Разве они могли утверждать, что там, где Джарид с Элайной видят пророчество, они видят темную сторону детского воображения?

Не было похоже на то, что так считают лишь несколько магов, и это беспокоило больше всего. Так считали все, даже Оррис, Радомил и Сонель. Даже Баден.

Баден первым ответил на то, что сказал Джарид.

— Никто из нас не сомневается в том, что Мин — необыкновенный ребенок, Джарид, — начал он, медленно поднимаясь со своего места. — И все мы ожидаем, что когда-нибудь она станет магом, обладающим сильным Даром прозрения. С такими родителями, как вы с Элайной, иначе и быть не должно. Но сейчас она всего лишь ребенок. Она едва ли достаточно взросла, чтобы понять разницу между реальностью и вымыслом. Ты не можешь ожидать от нас, что мы поверим в ее способность отличить видения будущего от обыкновенных снов.

— Баден прав, — добавил Оррис. — Магам не всегда легко решить, видели они вещий сон или нет. Полагаться на суждение ребенка в подобном вопросе, даже если этот ребенок Мин, слишком рискованно.

Элайна попыталась объяснить им, что они ошибаются, что даже ребенок возраста Мин разбирается в том, где правда, а где вымысел, лучше, чем они думают. Транн, у которого было две дочери возраста Мин, поддержал ее в этом. Но остальных это не убедило.

— Это бессмысленно, — сказал им Радомил с огорченным выражением на круглом лице. — Не кажется ли вам, что, если бы Проклятие было каким-нибудь образом обойдено, кто-нибудь бы это заметил?

— Не обязательно, — ответил Транн. — Мы ведь не проводим много времени с Неприкаянными. Пока они нам не нужны, мы избегаем контакта с ними. А люди в Тобин-Сере все еще боятся их. Я точно не знаю, верю ли я в то, что произошло какое-то событие, изменившее Проклятие, но я уверен, что никто бы этого не заметил, если бы такое произошло.

— И даже если бы кто-нибудь заметил, — сказала Элайна, — как бы они дали нам знать об этом? Если бы мы были там и странствовали по земле, разговаривая с людьми так, как то обычно и происходит, это — одно дело. Но мы здесь, в сотнях миль от места обретения Сартолом уз. Если бы что-то случилось, мы бы об этом узнали последними.

— Ты права, — согласился Оррис. — И возможно, в этом-то и вся проблема. Возможно, мы проводим здесь слишком много времени, говоря о войне, готовясь к войне, выясняя, с кем нам придется столкнуться. Не исключено, что это мешает нам правильно разобраться в собственных суждениях.

— Ты хочешь сказать, в нашем суждении, не так ли, — поправил Джарид. — Моем и Элайны.