Несмотря на все слухи о безумных оргиях и огромном количестве развращенных девушек, у Распутина явно были любовницы. Даже его дочь Матрена, которая всегда яростно защищала репутацию отца, была вынуждена это признать. Она писала, что в первые годы в Петербурге он пытался сопротивляться искушению. Женщины обращались к нему за помощью, мужчины присылали ему женщин в качестве либо подарка, либо приманки. Какое-то время ему удавалось держать себя в руках, но потом он сдался. Он встречался с женщинами в ресторанах типа «Виллы Роде» близ Санкт-Петербурга и удалялся с ними в отдельные кабинеты.

«Несомненно, они пили и плясали до изнеможения. Мой отец с его огромной жизненной силой, непосредственностью человека, выросшего в деревне, и абсолютной честностью в этих вещах, как и во всем остальном, сохранял свою обычную свободу поведения и позволял себе отдаваться наслаждению с той же страстью, что и молитве». Она писала и более откровенно: «Я ни в коем случае не намереваюсь отрицать, что во время пребывания моего отца в Санкт-Петербурге у него были любовницы, и, что, по временам, он вел беспутную жизнь. Окруженный разными женщинами, здоровый и зрелый мужчина с естественными желаниями, он вполне мог поддаться многочисленным соблазнам. Тем более что окружавшие его люди предпринимали настойчивые попытки усилить эти желания и создать еще больше соблазнов и возможностей»4.

Женщины, окружавшие Распутина, были эмоционально нестабильными и страдающими. Они тянулись к его внутренней силе, им импонировала его восприимчивость. Порой казалось, что он знает их лучше, чем они сами. Жизнь многих светских дам была печальна – мужья изменяли им и не обращали на них внимания. Они были одиноки, их эмоциональная жизнь пуста. Распутин их выслушивал, проявлял к ним внимание, гладил и целовал их. У него они находили внимание, которого им так не хватало. Если поначалу все было вполне целомудренно – плечо, на которое можно склониться, человек, с которым можно поговорить и обрести надежду, – то впоследствии все стало иначе.

Хотя в жизни Распутина появлялись и исчезали многие женщины, со временем вокруг него сформировалась небольшая группа, которых стали называть его «крошками». Они заботились о нем, о его петербургском жилье, давали ему деньги, дарили подарки, с фанатической преданностью записывали его изречения и советы. Они собирали его объедки и грязное белье5. Одна из этих женщин рассказала Комиссии, что все они были женщинами нервическими, страдающими, внутренне опустошенными. Они искали духовного утешения, которого не могли им дать представители официальной Церкви. Распутин стал их утешителем. Время, проведенное с ним, наполняло их новой силой, вселяло в них надежду и даже радость. Он умел облегчать страдания других. Всего несколькими словами он мог облегчить боль, а то и устранить ее вовсе. Женщины твердо верили в его святость, относились к нему с мистическим обожанием, изливали ему душу – и зачастую вверяли и свое тело тоже.

Вот как писала Распутину одна замужняя поклонница:

Владимир Джунковский приписывал феномен Распутина именно таким женщинам: «Если бы в обществе было поменьше истеричных и неудовлетворенных женщин, ищущих особых ощущений […], то распутинцы не могли бы иметь влияния»7. Он не стал говорить о том, что если петербургские женщины вынуждены покидать дом в поисках «особых ощущений», то в этом есть вина их мужей. В разговоре с Шульгиным депутат Думы объяснял привлекательность Распутина естественной реакцией светских женщин, ищущих ощущений, которых их «серые» мужья не могут им дать. И они ищут себе любовников, но любовники относятся к тому же социальному классу, что и мужья, и так же не удовлетворяют их. И тогда они обращаются к мужчинам из других социальных классов. Они начинают презирать классовые условности, врожденные предрассудки и даже требования «эстетики и чистоплотности». В конце концов они приходят к Распутину. «Разумеется, к этому времени они уже глубоко развращены, пройдя длинный путь великосветской проституции»8.

Шульгин называл этот процесс «хороводом “мятежных душ”, не удовлетворенных жизнью и любовью. В поисках за “ключами счастья” одни из них ударяются в мистицизм, другие в разврат… Некоторые и в то и в другое…»9. Не было более потерянной души, чем Ольга Лохтина. Страдающая психическим заболеванием женщина подчинялась любому насилию со стороны Распутина. Его беспокоило полное ее самоуничижение, но он не представлял, как с этим справиться. Ее безумное поклонение раздражало Распутина. Она опускалась перед ним на колени, снимала с него сапоги, целуя каждый, прежде чем поставить их на пол возле его кресла. Она украла ложку и пальто Распутина и каждый день молилась перед ними, как перед священными реликвиями. Говорили, что Распутин бил ее сапогами и всем, что попадется под руку, а она просила прощения за свое странное поведение. Распутин считал, что одержимость Лохтиной – это не болезнь, а происки дьявола, которого ему не удавалось изгнать10. Друг Распутина, журналист Филиппов, рассказал Комиссии о том, как однажды он приехал к нему на квартиру и увидел, как он избивает в спальне Лохтину. Она хватала его за плечи и кричала: «Ты – Бог!», а он орал ей: «Сука!» Филиппов закричал и оттащил Распутина от женщины. «Она не оставит меня в покое, сука! – сказал Распутин. – Доведет до греха!» Лохтина же продолжала кричать: «Я твоя овца, а ты Христос!»11 Матрена не скрывала, что у ее отца был тяжелый нрав, и порой он становился раздражительным и грубым12.

Странные отношения между Распутиным и Лохтиной не нравились другим женщинам. Одна из самых преданных поклонниц Распутина, Акилина Лаптинская, терпеть не могла Ольгу и страшно ревновала к ней. Муня Головина называла Акилину безобразной ведьмой, которую никто не мог выносить. Она видела в Лаптинской единственное достоинство – красивый голос. Ее пение всегда успокаивало Распутина13. Муне и ее матери, Любови, нравилась Лохтина, но они не могли понять ее странных отношений с Распутиным. Любовь Головина однажды сказала, что Лохтина получила от Распутина все его прекрасные дары – силу утешения, потрясающую интуицию, ум. Поэтому она закрывала глаза на его недостойное поведение с другими женщинами. Муня пыталась объяснить поведение Лохтиной ошибочной попыткой осуществить на практике слова Распутина о том, что «унижение есть радость души». Мать и дочь никогда не были любовницами Распутина, но явно подвергались его странным ласкам, что было многим известно.