– И ты отправилась следить за суккубом, чтобы защитить меня.

– Ты – моя единственная наследница, единственная родная кровиночка, – проворчала Ядвига и тут же отодвинулась: – Но слезливых обнимашек не люблю! В детстве тебя не тискала, как мамочка, и сейчас не намереваюсь. Если помощь нужна – завсегда обращайся, а телячьи нежности разводить нечего. Если б я с твоей матерью меньше сюсюкалась, она бы не выскочила замуж за ту сволочь, твоего биологического отца.

– Их же убила не ты? – рискнула задать Элен самый важный вопрос, давно горевший на её губах.

– Готова услышать всё как есть? Дед твоего отца был охотником на ведьм. В семье его считали сумасшедшим, и внук разделял эту убеждённость. Ведьм, вампиров, прочую «нечистую силу» он изучал исключительно как объект литературного наследия старины. Лихой случай столкнул его с моей дочерью, открыв глаза на факт того, что не все байки деда были бредом безумца! Дочь не сразу открылась любимому мужу, что она не совсем такая, как прочие люди. Дурочка молодая, что с неё было взять... А финал трагедии таков: твою мать изрезал ножом твой отец, когда она призналась ему, что Баба Яга из славянских сказок – не совсем мифический персонаж, и показала ему свою силу. Полетала перед ним на метле, убедила, что не сошла с ума и не врёт. Он поверил. И напал исподтишка, убил, как недостойную жизни нечисть. Планировал и тебя убить, но меня позвал фамильяр дочки. Увы, спасти её я не успела, но негодяю отплатила. Изрезала так же, как он мою милую, невинную, такую юную дочь, и смотрела, как медленно и неохотно он расстаётся со своей никчемной жизнью. А потом ослепила тело, подчеркнув причины моей мести: тому, кто не способен разглядеть любовь и доброту, глаза ни к чему.

– О, Господи! – уткнулась лицом в ладони потрясённая Элен.

– Он тут ни при чём, Всевышний не марает ручки местью, её приходится вершить самой. За содеянное я отсидела весь срок, что за убийство человека людьми назначен был, отсидела честно, не уклоняясь, хоть могла бы. Перед лицом закона тёмных ведьм я изначально невиновна, ибо мстила за дело и той же мерой, а ты суди, как знаешь.

Хрупкая надежда, что родителей убили неведомые злодеи, а бабушку предательски подставили, оклеветали и без вины осудили, не оправдалась. Сколько ни натягивай на нос розовые очки, жизнь безжалостно их срывает и разбивает вдребезги. Она всегда не укладывалась в среднестатистические нормы, и наивно было ожидать, что её бабушка окажется милой старушкой, вяжущей носки и пекущей пирожки с румяными яблочками. Как относиться к родственнице? Она у неё тоже одна-единственная и в самом деле свой грех перед лицом закона искупила. По крайней мере, перед лицом земного закона, а кто она такая, чтобы требовать большего? Вряд ли между ними возникнет душевная близость и настоящая родственная привязанность: слишком долго они жили врозь и слишком разные у них взгляды на мир, – но обрывать все связи и отказываться от объявившейся бабушки Элен не хотела.

Пока она молчала, родственница продолжала:

– Когда я за тобой на другой континент рванула, то подивилась, как неудачно ты попалась на глаза Глоссу в миграционном департаменте. Сразу поняла, отчего тебе так быстро и без задержек американское гражданство дали: на других недавно запущенная программа репатриации частенько давала сбой, а с тобой всё прошло, как по маслу. Это чиновники из охотников на ведьм постарались, рассуждая так: убийство мутное, концов не найти, так что либо правнучке «своего собрата» помогут, либо будут иметь под рукой ту, кого следует уничтожить. Определились после того, как ты в центр свой работать устроилась.

– За мной все года тайно следили? – поморщилась Элен.

– Следили – слишком громко сказано, так, присматривались к твоим делам время от времени, – фыркнула бабушка, и Элен решительно закрыла обсуждение прошлого, вернувшись к значимому, деловому вопросу:

– Так нужна мне инициация или нет?

– Обучение тебе нужно, больше ничего. Сила вся при тебе, ни убавить, ни прибавить теперь, хоть могла бы ночью...

– Бабушка! – рявкнула Элен и родственница замолчала, неодобрительно поджав губы. Хмурый вид прибавил ей видимых лет и сделал больше похожей на картинки Бабы Яги в книге детских сказок, даже немного смешно стало. – Пожалуйста, поделись информацией, не добавляя к ней личных оценок и суждений.

– Научили тебя в университете вежливо разговаривать, этого не отнять, – усмехнулась Ядвига. – Суждения, значит, тебе мои не угодили... Тебе доводилось от кого-либо что-то гневно требовать?

Элен задумалась, поворошила воспоминания:

– На студентов прикрикнуть доводилось. Когда рыжий кот свару в директорском кабинете устроил – тоже требовала прекращения безобразия.

– Замечала, как тебя сразу беспрекословно слушались?

– Так это с опытом педагогическим пришло!

– Это с силой ведьминской пришло, которую ты неосознанно в свой приказ вливала. У неопытных ведьмочек потом обычно голова болит. – Элен согласно кивнула, и бабушка продолжила: – Учиться тебе надо, чтобы без последствий силой пользоваться, и раз теперь тебя в городе ничто не держит, собирайся-ка домой, в Россию поедем. Соскучилась я по тайге!

– Нет. – Ядвига зло прищурилась, и пришлось объясниться: – Меня держит работа, пациенты, научные исследования в университете, в конце концов. Попрошу у верховной книги по тёмной магии почитать, в чём-нибудь и разберусь.

– Тьфу! Говорю же: не верь светлым, с потрохами съедят! Значит, не уедешь? – Элен вновь кивнула, и бабка скривилась, пробурчала: – Придётся тут куковать, пока ты хоть маленько не оперишься и на метлу не сядешь. М-да, если оставаться и выходить из тени, то надо мне на покровительство вампира соглашаться, раз высшего демона ты с крючка спустила.

Элен поперхнулась, хотела напомнить, что Средневековье закончилось, охота на ведьм – тоже, что в современном мире можно спокойно жить без «покровителя», но подумала и... промолчала. Будет неплохо, если Марко присмотрит за её диковатой, недоверчивой бабушкой, у которой взгляды на жизнь сформировались в далёком восемнадцатом веке и отшлифовались долгими годами службы в контрразведке и привычкой находиться под чьим-то "прикрытием".

«Было бы отлично подружить её с Розой Моисеевной – мне кажется, дамы идеально подошли бы друг другу! И для психиатра случай интересный, и бабуле общение практически с ровесницей на пользу пошло бы», – подумалось Элен, и она нарочито небрежно сообщила:

– Фенька пару себе нашла,