— Да, — сказала Норма. — Готовьтесь переехать отсюда.

— Куда? К Плутону в гости? — спросил второй легионер и вдруг начал хохотать.

Норма Галликан отыскала префекта лагеря. Тот сидел в тени палатки и что-то чиркал на листке бумаги. Лицо у него было такое же белое, как и у часового. Это был уже новый префект — тело прежнего сожгли вместе с остальными трупами. Он посмотрел на гостью безразличным взглядом.

— Ну что еще?

— Прикажи свернуть лагерь и переехать. В десяти милях отсюда я выбрала подходящее место.

— Разве переезд нас спасет?

— Некоторых. Палатки и все имущество бросить. В новом лагере уже стоят палатки и развернут госпиталь.

Впрочем, о чем она говорит?! Весь лагерь — госпиталь. Всех надо лечить. Знать бы только — как?

Она подошла к палатке Руфина и остановилась. Было страшно войти.

Человек, стоявший возле палатки, неожиданно закричал. Он хотел отойти в сторону и не мог, задергался и заорал: «Помогите»! Вокруг ноги человека обвилась черная тварь, похожая на кальмара. Человек в отчаянии колол тварь мечом, но клинок проходил насквозь и ранил ногу, не причиняя твари никакого вреда. Только сейчас Норма заметила, что человек слеп — красные бугорчатые язвы выпирали из глазниц.

— Огонь… — бормотал человек. — Прижги его… он боится огня…

Норме показалось, что слепец бредит. Но все же она вытащила зажигалку и поднесла язычок пламени к черной твари. Та мгновенно съежилась, отпустила добычу и тут же мазутным пятном скользнула под полог палатки.

— Что с твоими глазами? — спросила Норма, распрямляясь.

— Их выжгло. Ты видишь… да, ты видишь… я — нет. А ты… ты приехала только что. Я это чувствую. От тебя не исходит излучения. Вернее, исходит, но гораздо меньше, чем от остальных. Кто ты?

— Норма Галликан. А ты неплохо выглядишь, — постаралась она приободрить слепца. — Бодрее остальных… Вот только глаза….

— Я — гений… бывший гений… Излучение не только уродует — оно меняет. Не знаю, каким стану завтра. Может — чудовищем… Ты слышала о чудовищах, что пожирают людей… — Он приблизился к ней, ухватил за плечо и зашептал: — Тут нет никого поблизости?

— Никого, — подтвердила Норма.

— Я боюсь… они узнают, что я гений, и убьют меня. Люди боятся гениев. Особенно теперь. Увези меня в Рим. Я умоляю. Спаси… Я ослеп… разве этого мало? Да, я слеп… гений Империи — слепец. Разве это не смешно?

И он захохотал.

— Отведи его в мой фургон, — приказала Норма помощнику, — А я должна поговорить с императором.

— О, благодарю, благодарю! Спасительница Минерва! — выкрикивал Гимп, пока его вели по претор-ской улице.

Норма немного помедлила, прежде чем войти в палатку императора. Войдя, увидела то, что и ожидала увидеть. Только в отличие от прочих у Руфина не было ожогов — говорят, он успел укрыться за несколько мгновений до взрыва. Но все равно он «схватил» смертельную дозу.

— Будь здрав, Руфин Август! — выкрикнула она по-военному и осеклась.

Император смотрел на нее лихорадочно блестящими глазами.

— Не надо, — прошептал едва слышно. — От громких звуков у меня все болит.

Норма подошла ближе. Прибор, приколотый к ее тунике, замигал красным и затрещал рассерженно. Она невольно отступила. Заговорила сухо, деловито.

— Надо перевести всех в новый лагерь. Палатки и оружие бросить здесь — все это смертельно опасно. Прибудет техника — тогда закопаем, насыплем курган. Мертвых похороним.

— Мы все мертвецы, — отозвался Руфин. — Сколько осталось в живых?

— Около четырех когорт. В основном — Восьмой легион. Да еще две турмы конницы почти не пострадали — они находились в разведке далеко от города.

— Четыре когорты. Это из трех легионов! О боги! Это сравнимо… Нет, это ни с чем не сравнимо. Ну разве что с поражением Вара в Тевтобургском лесу.

— Руфин Август, надо переехать в новый лагерь. Оттуда тех, кого еще можно спасти, перевезут в Рим, в мою радиологическую клинику.

— У тебя есть клиника? — спросил Руфин бесцветным голосом.

— Да, как только лабораторию Триона расформировали, я занялась работами по влиянию радиоактивности на живой организм. Элий выделил мне дом. У нас есть некоторые методики лечения. Кое-кого можем спасти.

— И меня можешь спасти?

— Попытаюсь.

— Лжешь. Никого ты не спасешь, ни меня, ни моих солдат. Мы все обречены. Что Криспина? Она беременна?

Норма помедлила, прежде чем ответить.

— Нет.

— Эх, бабы, толку от вас чуть. А Летти? Скоро родит?

Норма с удивлением глянула на Руфина. Неужели ему не сказали? Летиция вчера родила.

— Ах да, у нее мальчик… — вспомнил наконец Руфин. — Ну и хорошо… мальчик… Как назвали?

— Еще никак. Ведь мальчиков нарекают на девятый день. Но наверняка назовут Постумом[79].

— Ну да… конечно… как же иначе. Некому его поднять с земли[80].