– Капитализация фонда за неделю, от шестидесяти миллионов перевалила за миллиард!! Да у тебя вообще хоть какие-то «тормоза» есть?!! – посмотрел на меня он.

- Раньше были, - виновато почесал в затылке я. – Вот только отказали немного…

- «Немного»?! Миллиарда – это «немного»?!!! – вылупился Франклин. – Что же тогда «много»?

- Уничтожение планеты? – предположил я. Он посмотрел на меня долгим нечитаемым взглядом, затем снова пригладил свои растрепавшиеся волосы, вернул очки на место и сцепил руки в замок домиком перед собой.

- У нас проблемы… итак, у нас проблемы… у нас проблемы, их надо решать… Миллиард – это слишком много… это уже совсем другой «уровень», другая «лига»… я ж на таком уровне вообще никого не знаю! – снова вцепился в свою голову он.

- Патрик, не кипишуй, - надоел мне этот приступ паники. - Лучше посчитай свой личный процент прибыли, который ты получишь в конце финансового года!

- Если доживу, - буркнул он. Но задумался. И, по мере того, как он думал, начинал меняться его взгляд, направленный перед собой. Нет, в его глазах не появились мультяшные доллары, но некое хищное выражение там мелькнуло.

- Миллиард – это состоявшийся факт. Всё – ты уже в Высшей Лиге. Надо это принять и действовать в соответствии, а не рефлексировать.

- Высшая Лига – это триллионы, - автоматически поправил меня Патрик. – Но ты прав, Кларк. Совру, если скажу, что никогда не мечтал попасть в эту «лигу»…

- Ну вот, ты в неё попал. Работай! Сможешь? – с подозрением посмотрел на него. – Или мне пора искать нового управляющего фондом? По-амбициознее?

- Смогу, - твёрдо кивнул Патрик. – Итак, что делаем с деньгами? Висеть на счетах бесконечно они не могут. Во что вкладываем?

- А во что можно?

- Можем в «ценные бумаги», можем в драг. металлы, можем купить или начать какое-то товарное производство, - пожал плечами он. – Но производство – это рискованно.

- А всё остальное – нет?

- Тоже, - согласился Патрик. – Но риски меньше.

- Хорошо, тогда, думаю, лучше заняться «бумагами»… хотя, знаешь, - пришла мне в голову интересная мысль. – Купи, или организуй небольшую фирму, производящую компьютерные игры. Можно убыточную, главное, чтобы была линия по производству готовых дисков…

- Игры? – удивился Франклин.

- Программирование – моё хобби. Фирма не ради прибыли, а просто, прихоть, так что сильно не траться.

- Понял, - кивнул он. – Сделаю. Будет тебе фирма. Лучше уж ты будешь заниматься игрушками, чем деньги зарабатывать… от греха подальше!

***

глава 42

***

Весь следующий день я провёл на нервах. И следующий за ним. И следующий… Никуда не встревал. Ни чьих «просьб» не выполнял. Ничего не ломал. «Франкенштейнов» не строил.

Для тренировок с «тепловым зрением» Лана, как таковая, больше не требовалась. То ли тело привыкло и «прописало» эту способность в «базовую прошивку», то ли дело действительно в эффекте от тренировки, но факт: эти тепловые лучи я теперь мог вызывать по собственному желанию. Не обязательно даже «определённые» мысли в голове прокручивать. Да и со «стояком» это больше не связано.

Хотя, «близкое общение» с Ланой само по себе было удовольствием, от которого ни она, ни я отказываться не собирались. Уже на второй день это стало уже некой разновидностью «ролевой игры», где Лэнг старается всячески меня возбудить, добиться появления непроизвольного появления «огненного взгляда», а я не поддаюсь. На третий день добились: она – моего непроизвольного семяизвержения, я – оргазмических конвульсий мышц её тела. Особенно матки… не единожды.

Что интересно, того, чего я опасался больше всего: «выстрела» не случилось. Я не пробил крышу амбара струёй своего семени, как того боялся. Даже штаны не пробил… Но мог. Я чётко это понял – мог!

Долго думал потом об этом. И пришёл к выводу: организм криптонца гораздо больше поддаётся контролю со стороны мозга «пользователя», чем человеческий. Я могу УПРАВЛЯТЬ даже таким, казалось бы совершенно неуправляемым процессом, как сила мышечных сокращений при семяизвержении.

Что ж, огромный шаг к «безопасному сексу» сделан. Теперь дело лишь за должным уровнем самоконтроля… Погорячился я тогда в разговоре с Кассандрой, когда сказал, что тренировки этому телу не нужны. Ещё как нужны! Жизненно необходимы просто! Только не такие, как я привык в «той» жизни. Этому телу нужны не сила с выносливостью и гибкость с ловкостью - всего этого у него и так «с прибором». Этому телу нужны КОНТРОЛЬ и ТОЧНОСТЬ. Контроль и точность, контроль и точность…

Вот их выработке я и стал посвящать не менее двух часов своего времени каждые сутки. Как бы не было скучно, однообразно, нудно и даже противно, но раз за разом я прорабатывал все свои «системы», начиная со зрения, во всех его «проявлениях», заканчивая каждой, самой маленькой и незначительной мышцей в теле.

Кстати, о Кассандре. Уитни к ней приходил. Говорил «Спасибо». Кассандра улыбалась, кивала и просила помочь старой слепой женщине дойти до двери… держа её за руку.

Про моё участие в деле Фордману она ничего не сказала. А вот мне про Фордмана, когда я к ней бумажки «подписывать» ездил, кое-что поведала. Кое-что, что мне по нраву не пришлось.

Ей было видение про смерть Уитни. В этом видении он был молодым. Не сильно старше, чем есть сейчас. Он был в военном обмундировании, с оружием, весь грязный и усталый. Он тащил раненого товарища где-то, то ли через болото, то ли через мелкую речку. Природа вокруг, по описанию Кассандры, напоминала Балканы примерно в середине осени. Точку поставил взрыв миномётной мины. Прямое попадание.

Я тогда покивал, к сведенью принял. Запомнил. Но что с этим делать, даже не представлял пока. Жалко парня.

В общем, я ждал, когда начнутся проблемы. Ждал, нервничал, а они всё не начинались. Это нервировало ещё больше.

Чтобы как-то отвлечься, я поднасел на программирование. Фирму мне Патрик нашёл, но купить пока не купил, шли переговоры с владельцами. Так что пока допиливал движок в одиночку.

Звонок от Виктории заставил меня вздрогнуть и даже матернуться. Не его я ждал, не его… Но всё же.

Опять встреча. И опять там же. Ждал меня в знакомой комнате хорошо знакомый по телеэкрану и обложкам таблоидов человек.

- Лайнел Лютер, Мистер Кент, - с некоторой ехидной издёвкой в голосе представился он, не вставая со своего