Подавшись вперед, президент посмотрел следователю в лицо. Сплетя руки, он нахмурился, в одно мгновение переходя от веселого благодушия к серьезной сосредоточенности.

– Я хочу вас поблагодарить, Сет. – Ричмонд оглянулся на Бёртона. – Билл рассказал мне, каким отзывчивым вы показали себя в расследовании смерти Кристины Салливан. Я вам крайне признателен, Сет. Другие на вашем месте оказались бы не такими покладистыми или попытались бы устроить цирк с привлечением журналистов ради собственной выгоды. Конечно, от вас я этого не ждал, но вы даже превзошли мои ожидания. Еще раз огромное вам спасибо.

Фрэнк просиял так, словно завоевал главный приз в школьных состязаниях по орфографии.

– Знаете, это просто ужасно. Скажите, вам удалось найти какую-либо связь между самоубийством Уолтера и расстрелом этого преступника?

Прогнав сияющие перед глазами звезды, Сет сосредоточил взгляд на точеных чертах лица президента.

– Ну же, лейтенант! Смею вас заверить, в настоящий момент весь официальный и неофициальный Вашингтон говорит о том, что Уолтер Салливан нанял убийцу, чтобы отомстить за смерть жены, после чего покончил с собой. Невозможно запретить людям сплетничать. Я только хочу знать, не вскрылись ли в ходе вашего расследования какие-либо факты, позволяющие предположить, что Уолтер действительно заказал убийство негодяя, убившего его жену.

– Боюсь, сэр, тут я ничего не могу вам сказать. Надеюсь, вы понимаете: следствие еще продолжается.

– Не беспокойтесь, лейтенант, я не собираюсь наступать вам на пятки. Но я хочу сказать, что меня это крайне огорчило. Подумать только: Уолтер Салливан свел счеты с жизнью… Один из самых умных и деятельных людей своего времени – всех времен!

– Я слышал это от многих.

– Но, строго между нами, учитывая, как хорошо я знал Уолтера, то, что он принял конкретные шаги, чтобы… разобраться с убийцей своей жены, – это возможно.

– Речь идет о предполагаемом убийце, господин президент. Человек считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана.

Президент оглянулся на Бёртона.

– Но, как мне дали понять, его вина была железно доказана.

– Некоторые защитники любят железные доказательства, сэр. – Сет почесал за ухом. – Понимаете, если хорошенько поливать железо водой, оно начнет ржаветь, и не успеешь опомниться, как в нем уже сплошь зияют дыры.

– И у этого человека был именно такой защитник?

– Даже еще круче. Я человек не азартный, но я дал бы нам не больше сорока процентов на то, что обвинение прошло бы в суде без запинок. Мы готовились к решительному сражению.

Откинувшись назад, президент впитал эту информацию, после чего снова посмотрел на Фрэнка.

Заметив у него на лице выжидающее выражение, тот наконец раскрыл записную книжку. Следователь увидел свой собственный знакомый почерк, и сердцебиение у него несколько успокоилось.

– Вам известно, что непосредственно перед своей смертью Уолтер Салливан звонил вам сюда?

– Да, я разговаривал с ним. Однако не подозревал, что это случилось прямо перед тем, как он покончил с собой.

– Должен сказать, меня несколько удивляет то, что вы сами не упомянули об этом.

– Понимаю. – Лицо президента стало серьезным. – Пожалуй, я сам удивлен. Наверное, я считал, что оберегаю Уолтера – точнее, память о нем – от новых потрясений. Хотя я отдавал себе отчет в том, что рано или поздно полиция узнает об этом звонке. Приношу свои извинения, лейтенант.

– Мне нужно знать детали этого разговора.

– Сет, не хотите что-нибудь выпить?

– Благодарю, я не отказался бы от чашки кофе.

Словно прочитав его мысли, державшийся в углу Бёртон снял трубку, и через минуту в кабинет внесли серебряный поднос.

Отпив глоток горячего кофе, президент посмотрел на часы, затем заметил, что Фрэнк наблюдает за ним.

– Прошу прощения, Сет, я отношусь к вашему визиту с должным вниманием. Однако через несколько минут у меня обед с делегацией конгрессменов, а если честно, это меня не очень-то радует. Как это странно ни звучит, я не слишком жалую политиков.

– Понимаю. Я отниму у вас всего несколько минут. С какой целью Салливан позвонил вам?

Президент откинулся на спинку кресла, словно приводя в порядок мысли.

– Я бы назвал это отчаянием. Определенно, Уолтер был не в себе. Похоже, он потерял душевное равновесие, самообладание. В разговоре он подолгу молчал. Это было совсем не похоже на того Уолтера Салливана, которого я знал.

– О чем он говорил?

– Обо всем – и ни о чем. Временами просто бормотал что-то бессвязное. По большей части Уолтер говорил о смерти Кристины. И о том человеке, которого вы арестовали за убийство. Уолтер говорил, что ненавидит его, поскольку тот разбил ему жизнь. Ужасно было это слушать.

– Что говорили вы?

– Ну я спрашивал у Уолтера, где он находится. Я хотел предложить ему помощь. Но он мне так это и не сказал. Если честно, я даже не знаю, понял ли он хоть слово из того, что я ему говорил, – в таком он был смятении.

– Значит, сэр, по-вашему, Салливан говорил как человек, задумавший наложить на себя руки?

– Я не психиатр, лейтенант, но если б мне предложили высказать свое непрофессиональное суждение, я бы сказал, что да, Салливан в тот вечер действительно говорил как человек, задумавший покончить с собой. Это был один из тех немногих случаев за время моего президентства, когда я почувствовал себя по-настоящему беспомощным. Если честно, после разговора с Уолтером я не удивился, узнав о его смерти. – Оглянувшись на бесстрастное лицо Бёртона, Ричмонд снова повернулся к следователю. – Вот почему я спросил у вас, нашли ли вы долю правды в слухах о том, что Уолтер имел какое-то отношение к убийству того типа. Должен признать, что после его звонка эта мысль определенно приходила мне в голову.

– Полагаю, у вас нет записи этого разговора? – Фрэнк вопросительно посмотрел на Бёртона. – Насколько мне известно, часть разговоров президента записывается.

Ему ответил Ричмонд:

– Салливан позвонил мне на личный номер, лейтенант. Это защищенная линия связи, и разговоры, ведущиеся по ней, не записываются.

– Понятно. Салливан прямо признавался вам в том, что причастен к смерти Лютера Уитни?

– Нет, прямо не признавался. Очевидно, у него в голове все перемешалось. Но, читая между строк… ну мне очень нелегко говорить такое о том, кого больше нет в живых, но, судя по прозвучавшей в словах Уолтера ненависти, полагаю, нет никаких сомнений в том, что он заказал убийство этого человека. Разумеется, никаких доказательств у меня нет, но таково мое впечатление.

– Очень неприятный разговор. – Фрэнк покачал головой.

– Да, да, мне было очень неуютно… А теперь, лейтенант, боюсь, меня ждут дела.