Никто этого не заметил.

Но последствия почувствовали все.

Пентагонон зазвенел погребальным колоколом. Бронза мгновенно раскалилась – близлежащая трава почернела, обуглилась. Замолчавшая было Женька вновь завопила от страшной боли. Ноздри резанул запах горелого мяса. По счастью, сыромятный ремешок моментом пережгло – и она сумела отдернуть обожженную ногу. Хотела вновь кинуться на Гнома и не успела.

Остров взбрыкнул, как норовистая лошадь. Женька упала. Гнома удар отшвырнул от Альзиры. Помост, украшенный палаческими приспособлениями, пошатнулся и перекособочился.

Новый удар, еще сильнее. Невидимая огромная рука в огромной боксерской перчатке обрушилась на Женьку нокаутирующим ударом. Поляна вздыбилась – и Женька оказалась распростерта на ней. Тело отяжелело, словно налившись ртутью. Рядом лежал непонятно как оказавшийся тут Борюсик – неподвижный, окровавленный…

Гнетущая тяжесть вдруг исчезла. Женька почувствовала, как отрывается от поляны и куда-то летит. Кусты, трава и синее небо закувыркались перед глазами. Потом она увидела – увидела сверху, с большой высоты – болото, и озерцо на нем, но почему-то без Кошачьего острова. На его месте была огромная воронка. И на воде, и на болотной жиже вздыбились волны, расходясь концентрическими кругами. И всё это стремительно приближалось к Женьке.

Одновременно:

Поверхность озера-провала – за секунду до того тихая и гладкая – взгромоздилась гигантским куполом. Застыла исполинской водяной горой, – и рухнула обратно. Вода вскипела миллионами мелких пузырьков – и начала вращательное движение, все быстрее и быстрее. Наклон стенок возникшей воронки становился круче, – казалась, она превращается в гигантский колодец, ведущий в непредставимые глубины. В воздухе повис протяжный гул – низкий, на грани инфразвука.

Несколько секунд спустя воды в озере не осталось.

Одновременно:

Огород Шляпниковых вспучился сразу в нескольких местах растущими вверх холмами. Потом они лопнули, к небу устремились фонтаны земли – словно в глубине взорвался десяток мощнейших, но бесшумных зарядов. Один из «зарядов» рванул как раз под домом – тот разлетелся легко, как от щелчка пальцем разлетается игрушечный сруб, сложенный ребенком из спичек. Бревна, доски, огромные комья земли, вырванные с корнем кусты и деревья падали вниз, иные безвредно, иные – сминая, сплющивая заполнившие улицу машины, калеча сидящих в них людей… Тяжеленная, сложенная из кирпича русская печь – почти целая, лишившаяся только трубы – обрушилась на микроавтобус со съемочной группой, добравшейся на свою беду до Спасовки. Входная дверь – падая наискось, планируя – как ножом вскрыла кабину пожарной машины, мгновенно убив оставшегося за рулем водителя. Еще несколько человек получили ранения от небольших обломков…

Одновременно:

С жилищем покойного Ворона ничего впечатляющего не происходило. Внимательно наблюдая за старым домом, можно было увидеть, как дерево стен на глазах темнеет, как с удивительной скоростью расползаются по нему осклизлые пятна плесени. Но свидетелей у неимоверно быстрого разрушения не оказалось – в других частях Спасовки происходили более интересные события. Подгнивший конек крыши с треском просел, стропила обваливались одно за одним, побуревший шифер хрустел, ломался… Дом сначала медленно – потом быстрее, быстрее – начал крениться, заваливаться на одну сторону, бревна верхних венцов выскальзывали из обвязок…

Через пару минут от родового гнезда Воронов осталась груда дерева, стремительно превращающегося в рыхлую труху.

Одновременно:

На Чертовой Плешке заметных глазу катаклизмов не случилось. Привязанная на длинной веревке коза прекратила меланхолично щипать траву – пробежавшая по земле легкая дрожь передалась ее копытам. Дрожь не повторилась. Коза вернулась к прерванному занятию.

Одновременно:

Графские развалины находились в геометрическом центре потрясений, прокатившихся по Спасовке и окрестностям. Но сам особняк угодил в «мертвую зону». Ни единого камешка не упало со старых стен.

Вместо этого упал человек.

Чагин.

Шел уверенной поступью в западное крыло, где испуганной кучкой сбились у стены захваченные девчонки, – и рухнул лицом вниз.

Боец, шагавший следом, кинулся помочь начальнику подняться, – но замер на месте. Показалось: от головы седоголового метнулось в сторону что-то длинное, гибкое, извивающееся – но видимое лишь по шевелению густой травы… Метнулось и исчезло.

Парень осторожно приблизился. Чагин лежал неподвижно – ни стона, ни движения. Змея? Укусила? Он бережно перевернул шефа – и с криком отшатнулся от оскаленной гримасы изрядно разложившегося мертвеца.

Подбежавшие рапировцы стояли над трупом молча, оцепенело. Потом, так и не обменявшись ни словом, потянулись в зал с заложницами.

Всё было кончено – но никто не хотел первым сказать об этом. Наконец один на что-то решился. По-прежнему молча пробежался внимательным взглядом по школьницам – те вздрагивали, сжимались. Выбрал одну, ухватил за рукав. Девчонка заверещала, когда он начал сдирать с нее белую блузку, но не сопротивлялась. Оттолкнув ее сторону, боец привязал блузку к стволу автомата, просунул оружие в оконный проем, замахал вправо-влево…

9

Алекс повернул эбонитовую рукоять. Она пошла туго, затем внутри коробки раздался металлический щелчок… Готово! Сейчас, сейчас…

Он ждал страшного удара, испепеляющей вспышки – но они не приходили. Секунда, другая, третья… Ничего.

Аделина засмеялась. Золотой диск сорвался с ее пальца и полетел к Алексу. Он не заметил полет – склонившись к металлической коробке, в отчаянии тряс ее, снова и снова поворачивал рукоять…

Что-то ослепительно сверкнуло перед глазами Алекса, закрыв взрывное устройство. Мир вокруг закувыркался, он увидел летящий в лицо каменный пол, потом темноту пещеры, потом Аделину, выхваченную из мрака лучом фонаря, потом снова камень – гораздо ближе, потом – скосив глаза, боковым зрением – нелепую, неправильную фигуру с металлической коробкой в руках, потом камень ударил Алекса в лицо, совсем не больно, и всё завертелось вовсе уж быстро: камень – мрак, камень – мрак, камень ударял по голове всё чаще, она откликалась неприятным хрустящим звуком.

Потом мелькание прекратилось, и открылась бездонная чернота, и Алекс падал туда очень долго.

10

Наверное, от удара она потеряла сознание. По крайней мере, в ходе событий образовался провал: только что Женька чувствует необычайную легкость во всем теле и видит несущуюся на нее поверхность болота – и вот уже холодная жижа лезет ей в рот и нос.

Она забилась, разбрасывая по сторонам тяжелые торфяные брызги. С трудом выпрастала из вязкого плена одну руку. Ухватиться не за что… Плавала Женька плохо, но в трясине и самому искусному пловцу не помогли бы его умения.