Чувство падающего неба переживал один единственный человек. И он пытался его удержать.

В тот день Костя понял, что доверять, как себе, в этом мире может двоим. Но Агаты рядом нет. Есть только Гаврила.

А на карте хуева туча точек, которые Вышинский мог выбрать для расправы над ней. Костя допускал даже, что повезет в тот самый город. Сраный фетишист.

Гордеева рвало на части от понимания: остальные будут имитировать. Для действий есть он и Гаврила.

Костя всегда осознавал себя везучим, но в тот день боялся взывать к везению, просто надеялся, что чуйка приведет, ведь второго шанса у них не будет.

От мысли, что и первый, возможно, уже всё… Становилось жутко до того, что перехватывало дыхание.

Уроды выбросили телефон Агаты не сразу. Это позволило хотя бы определиться с направлением.

Потом они искали возможные локации.

Тот лес прочесывала группа, но как палкой в говне колупалась, поэтому стрелять пришлось ему.

Пришлось бы — землю рыл. Что-угодно делал бы.

Но когда убил… Полегчало.

Агата об этом ни разу не спрашивала, Костя с разговорами тоже не лез, но чувствовал именно это.

А ещё, кажется, они с Агатой теперь легально одинаковые…

Подумав об этом, Костя усмехнулся, отталкиваясь затылком от подголовника, глядя перед собой…

Желания закрыться за семью замками после случившегося у него не было. Было желание расквитаться с теми, кто всё это допустил.

Кто позволил весь этот беспредел, просто закрыв на него глаза. Как это сделать — Костя знал. Он убил свою политическую карьеру. Поведи он себя как благородный честный идиот, готовый отдать себя на суд фемиды — этим непременно воспользовались бы, расследуя его превышение необходимой обороны как умышленное убийство и присаживая за него на максималку. Это очень легко сделать в стране, где права на защиту у человека фактически нет. Где в этом видят большую опасность.

Но это уже не важно.

«Честного» суда над ним не будет. Зато будет импичмент.

Ведь самого Костю нельзя ни задержать, ни обвинить, пока на нём — депутатская неприкосновенность. И это забавно, ведь инструмент, который так бережно писался для защиты своих преступных интересов его предшественниками, прекрасно сработал против них.

У Кости есть парламентское большинство — они уже запустили процедуру снятия главного.

На улицах — волнения. Люди не понимают, что происходит. Но понимают, что они голосовали не за то.

Костя для них — не мессия. Главный для них — новый Вышинский…

И снова правда жизни льется на улицы. И снова все замерли. На сей раз за шаг до революции.

Только у Кости другие планы. И видение теперь другое.

Он увидел, что делает с людьми власть ради власти. Он такого для себя не хочет. Проворонить Макса. Упустить Агату. Потерять Вику. Утратить себя…

У него всегда будут амбиции, но он всегда же найдет способ их утолить. А пока…

Он сделает то, что должен. Будет избран новый Президент… И кем бы он ни был — когда он распустит Парламент, Костя просто уйдет. Из политики и из страны. Не жалея ни о потраченных ресурсах, ни о вложенных силах, ни о собственных нереализованных планах и амбициях.

Потому что пришло время признаться перед собой: он просто ступенька. Человеческая природа работает так, что лестница к добру всегда идет вверх. Через преодоление. Через умение не утратить веру. Через сменяемость зла. Меньше зло позволяет себя свергнуть, не проливая кровь. Он готов стать меньшим…

Похоже, в этом его максимум…

Ну и похуй.

* * *

Мерседес замедлился и остановился у знакомых уже ворот…

Костя увидел свой новый дом, чувствуя, как грудная клетка наливается сначала теплом, потом — жаром…

После случившегося у них не было времени долго выбирать и организовывать нормальный переезд.

Агату нужно было куда-то вывезти. Они решили сюда.

По документам её уже не существовало. Ни Агаты Гордеевой, ни Рамзиной. Совсем скоро и Костя пропадет. Вика родится уже в новой семье. Гражданкой новой страны.

Это обнуление не гарантирует им спокойную жизнь, но значительно увеличивает шансы на неё.

Пережить случившееся самой Агате было куда сложнее, чем Косте. Она только начала открываться для людей. Только начала учиться им верить… И её снова бросили о землю с высоты, на которой летают самолеты.

Это снова её разбило. Она снова боялась. Но теперь у неё были те, кто мог помочь.

В том, что сильная девочка Агата справится, Костя не сомневался.

Но знай Костя, что тогда Агата уже была беременной — пуль в Вышинского полетело бы больше. С другой стороны, понимание, что он рискует потерять двоих, свело бы с ума окончательно.

Уже позже они боялись делать тест. Они боялись идти к врачу. Они до сих пор многого боялись, но Вика, кажется, не уступает брату… Очень хочет жить.

Костя вышел из автомобиля уже после того, как он заехал на территорию. Ступал в сторону дома, чувствуя, что сердце ускоряется с каждым движением. Ощущая кончиками пальцев прикосновения к ней, которые ещё не случились…

Они не виделись две недели. Костя был в стране. У них с Гаврилой пока там много дел.

Агата с Максимом — тут.

Как она писала — скучает, но держится. Ждет. Строчит сообщения, как дурная. А потом как дурная же обновляет страничку до бесконечности в ожидании его ответа.

Агата обо всём это рассказывала без стыда и стеснения. Им больше не приходилось притворяться друг перед другом. Соревноваться в безразличии. Друг другу они нужны максимально. Они это знают. Они это ценят. Они это не просрут. Ни за что в жизни.

Костя почти достиг террасы, когда услышал звуки на заднем дворе. Успел подняться на первую ступеньку, но на ней же и затормозил. Усмехнулся, недолго глядя под ноги… Потом отступил, пошел в обход…

Остановился за углом. Держал руки в карманах. Смотрел…

* * *

— Бой! Ану сюда иди! Вот ты псина неразумная!!!

Агата кричала куда-то вдаль в сторону склона, по которому очевидно за каким-то зверьем или палочкой спускался конский пес.

Вроде бы ругалась, но и Костя (и сам Бой наверняка) точно знали: это от волнения. Она слишком всех их ценит, чтобы позволять собой рисковать. А сайгачить по обрывам — не лучший вариант проведения времени для пса, которому не так давно досталось две пули.

Спасти его было сложно. Снова никто ничего не обещал. Но, видимо, Бой просто не мог бросить свою Агату. И она его за это отблагодарила сполна. Своего самого верного защитника.

Самого человечного из собак.