— Мне нужен Рени, — произнес Альен без всякого ехидства и иронии.

Трое мужчин не сводили взгляда с капитана «Алиани», и то, как он вздрогнул от неожиданности, не укрылось от них. Верта замялся, затем огляделся и попытался невозмутимо спросить:

— А где мой матрос?

— На палубе, мои мальчики развлекут его, — ответил Лоет, поблескивая здоровым глазом.

— Где Рени? — в голосе Литина отчетливо прозвучала металлическая нотка.

— Его нет на борту, — наконец ответил Верта. — Он сошел в Тарване.

— Он жив? — теперь к металлу прибавился гнев.

— Конечно! — возмущенно воскликнул капитан «Алиани», и Бонг едва заметно кивнул, подтверждая слова мужчины.

— Вы его насильно ссадили со шхуны, — уверенно произнес Альен. — И не уверяйте меня, что он сам этого захотел. Рени слишком труслив, чтобы решиться остаться одному в чужом государстве или отправиться с другим кораблем назад в Маранту, чтобы предстать перед моими родителями с известием о моем исчезновении. И он слишком щепетилен в отношении своих обязанностей, чтобы не использовать возможность найти меня. Почему вы его бросили в Тарване?

Верта вытер пот, вдруг выступивший на лбу. Капитан откашлялся, оттягивая мгновение ответа, но тут же просиял, ответив уже спокойно:

— Он не пожелал отправиться в опасное путешествие и отбыл по тому адресу, где живет господин, к которому вы ходили с визитом.

Альен ничего не ответил, но веры в его глазах не прибавилось. В каюте воцарилось молчание, действовавшее на нервы господину Верта. Он поерзал на стуле, снова откашлялся и перевел взгляд на Хона, застывшего эполетом на плече молодого человека. Лоет, сидевший до этого расслабленно, поднялся на ноги, прошелся по каюте и остановился перед капитаном шхуны, скрестив на груди руки. С минуту он нависал над мужчиной скалой, подавляя того своим ростом и изучающим взглядом, от чего Верта совсем сник и съежился на стуле, не зная, куда девать руки.

— Ржавый — на борту «Алиани»? — спросил Вэйлр.

— К-кто? — заикаясь переспросил капитан шхуны. — Не понимаю…

— Я тебе сердце вырву, — не повышая тона, пообещал Лоет, и Верта гулко сглотнул. — Все рассказывай.

— Мне нечего…

Мужчина даже не успел понять, почему он уже не сидит, а висит над полом, едва касаясь его носками сапог. Лоет, державший Верта за грудки, встряхнул его и, чеканя каждое слово, повторил:

— Рассказывай все. Сам!

Из горла капитана «Алиани» вырвался звук, больше похожий на скулеж. Верта кусал губы, но так и не проронил ни слова. Зато заговорил Бонг.

— Он боится за семью… за две семьи, — произнес колдун. Три пары глаз тут же обратились на него. — Ему обещали вырезать всех до единого и принести их сердца, если он выдаст рыжего мужчину и то, о чем они договорились.

— Откуда… — потрясенно начал капитан «Алиани», но не договорил и бессильно упал, отпущенный Лоетом, обратно на стул. Плечи его сгорбились, и мужчина обреченно махнул рукой. — На борту его нет, — заговорил Верта. — Есть его ближайший помощник. Ржавый ему доверяет больше всех… может, только ему. Это он остался на палубе «Счастливчика». У меня треть команды с «Красной зари», а мои — у Ржавого, как заложники. Если я не приведу вас в назначенное место, он всех убьет. А когда мы встретимся, «Алиани» должна атаковать ваш бриг вместе с «Зарей». Ему нужна карта…

— И не нужны вы, — холодно заметил Лоет, возвращаясь на свое место. — Будьте уверены, «Алиани» пойдет ко дну, как только вы выполните свою часть грязной работенки. Не удивлюсь, если ваши матросы уже мертвы.

Верта вскинул голову и испуганно посмотрел на Вэя.

— Вы думаете…

— Предполагаю, — отмахнулся Лоет. Он помолчал немного, раздумывая над известиями. Затем сплел пальцы и уложил руки на стол. — Хотите вернуть себе корабль и выбраться из этой заварушки живым, сохранив хотя бы ту часть команды, которая у вас есть?

— Хочу, — невесело усмехнулся Верта.

— Тогда поступим так… — Капитан «Счастливчика» откинулся на спинку стула, вытянул ноги и скрестил на груди руки. Трое мужчин устремили на него внимательные взгляды…

Очередной погожий денек на море казался Тине настоящим чудом. Сегодня у нее было столько дел, что глаза разбегались, хотелось заняться всем и сразу. Она спешно привела себя в порядок и помчалась на палубу. Смешно сморщив нос и прикрыв один глаз от слепящего света, Тина огляделась, решая, что сделать в первую очередь. Мадемуазель Лоет посмотрела налево — папенька, посмотрела направо — господин Даэль. Немного подумав, между капитаном и боцманом она выбрала капитана. Девушка приблизилась к нему и вытянулась по струнке, зычно доложившись:

— Мой капитан, я готова приступить к своим обязанностям.

Лоет смерил дочь насмешливым взглядом, затем заложил руки за спину и грозно свел брови:

— Что, Сопляк, спится сладко? Рожу хоть утюгом гладь, до сих пор мятая. Порядок на корабле для всех един. Будешь отлеживать бока — выкину за борт, мне ленивое барахло без надобности.

— Папень…

— Папенька остался на берегу, — отчеканил Лоет. — Будешь распускать сопли — напялю юбку и навяжу банты… дамочка.

— Я не дамочка! — обиженно воскликнула Тина.

— Тогда утри слюни и вали к боцману, — не глядя на нее, закончил Вэй и окончательно потерял к ее персоне всякий интерес.

— Да, капитан! — воскликнула мадемуазель Лоет, устремляясь к Даэлю.

Боцман стоял на носу, широко расставив ноги и заложив за спину руки. Нартан Даэль, рожденный в семье аристократов, как и его капитан, избрал когда-то стезю пиратства. Разобравшись в язвительном самодуре, каким капитан «Счастливчика» казался на первый взгляд, господин Даэль оценил благородство души бывшего графа и офицера. Нартан отказался от положения в общества, связей и дворянства, посчитав верную службу Лоету превыше клятв королю. Теперь же престарелый боцман, временами скучавший по прежней лихой жизни, наслаждался возможностью вернуться к своим обязанностям на борту полюбившегося корабля.

Старше всех на бриге, он словно помолодел за это плавание. В поблекших от возраста глазах сияли мудрость прожитых лет и задор, которому могла позавидовать молодежь.

— Что, сучьи дети, разжирели на берегу, зад перевешивает? А ну шевелись! Рябой, рыло начищу! — самозабвенно орал он на матросов.

— Господин Даэль, — позвала его Тина, дергая за рукав, потому что боцман на ее старательное сопение не обратил внимания.

Он резво обернулся.

— А-а-а, — почти издевательски протянул Даэль, — кто это у нас? Никак изволили от подушки оторваться, ваше величество. В следующий раз окачу из ведра, если не встанешь вместе со всеми. А ну живо на камбуз! Жрать и работать… Сопляк.