Итак, зная, что действительно может умереть, умереть совсем, навсегда, “Сновидец” просматривал судовые журналы и прочие свои записи, сверял копии и приводил в порядок захламленные ячейки памяти. Это было похоже на то, как седой ветеран, участник нескольких войн, сидит перед огромным бюро и перебирает письма и бумаги, чтобы составить завещание, но бумаг слишком много – дневники, документы, письма от него, письма ему… На эти он ответил, эти отложил, этого даже не прочел и совсем забыл о существовании отправителя…

В банках памяти “Сновидца” хранились все сигналы, которыми обменивались знакомые ему корабли, хотя, конечно же, не на все из них он отвечал и даже не все просматривал – его собственная переписка была слишком обширна, чтобы обращать внимание на послания, направленные кому-то другому.

Но сейчас, перетряхивая память, он наткнулся на тот единственный сигнал, которому, пожалуй, стоило в свое время уделить каплю внимания. Он лежал где-то на самом дне блока “совсем не важно”, и “Сновидец” никогда не прочел бы его, если бы не это внезапное желание привести себя в порядок перед смертью. Сигнал пришел с борта МСТ – Малого Системного Транспорта “Только Настоящие Морские Волки”:

Благодаря Гравиес – гласила первая строка.

Это имя сразу привлекло внимание “Сновидца”. Так вот кому доносила эта любопытная птичка? Он раскопал целый блок сообщений от МСТ – полный обмен сигналами, задания, аннотирование мысли, контекстуализации, дефиниции, обозначения, секретные шифры обмена информацией, секретные предписания и прочая конспиративная чепуха.

И обнаружил заговор.

Он ознакомился с материалами, в которых “Только Настоящие Морские Волки”, “Предвкушение Нового Любовника” и “Пристрелим Их Позже” обменивались информацией. Здесь же участвовал и старый дрон некоего старика по имени Тишлин, который наблюдал плавучий остров в море туманностей.

“Я понял все, – пронеслось в голове, – но слишком поздно”.

Эксцессия надвигалась.

“Сновидец” оглянулся на свое творение – “Желтуху”, который шел прежним курсом. Аватара готовил людей к переходу в режим симуляций.

Прошу прощения, мне очень жаль, – сказал аватара двум женщинам и мужчине. – Откладывать нельзя. Вам предстоит стать симуляциями – если вы, конечно, согласны.

Все трое уставились на него в крайнем изумлении.

– Но почему? – развела руками Альвер.

– Эксцессия начинает расширяться. Это конец.

– Ты хочешь сказать, что мы умрем? – спросила Альвер.

– Должен признать, что это вполне возможно, – сказал аватара, в голосе которого звучало сожаление.

– Сколько у нас времени? – спросил Генар-Хафун.

– Не больше двух минут. Через две минуты принятие решения станет неизбежным. Но решение может быть принято и раньше, в виде предосторожности, принимая во внимание непредсказуемость ситуации. – Он перевел взгляд на Альвер, Генар-Хафуна, и затем снова посмотрел на Дейэль. – Конечно, вступать в симуляцию предстоит по очереди.

– Погоди, – прищурилась Альвер, – что это за симуляция? Это вроде как отправить сознание на хранение, не так ли?

– Почти.

– Неужели угроза так неизбежна?

– Вы хотите, чтобы я продемонстрировал?

– Пожалуй, так будет лучше, – ответила Альвер, и спустя мгновение ее нейродетектор оказался напрямую подключен к “Сновидцу”.

Она тут же нырнула в бездонные глубины космоса. Эксцессия предстала перед ней во всем своем великолепии. Разделенная на секции сенсорных, экранов, стена огненного хаоса надвигалась на нее так быстро, что захватывало дух. Альвер невольно зажмурилась, потрясенная увиденным. Словно шар сверхновой, помноженной на еще один ядерный взрыв ее десятикратной массы. Такому зрелищу мог ужаснуться и самый великий корабль, не говоря о простом смертном.

Две секунды, которые она пробыла в этом состоянии, показались вечностью.

Генар-Хафун и Дейэль Гилиан вопросительно смотрели на нее, когда она пришла в себя. Обливаясь потом, Альвер помотала головой и едва смогла произнести:

– Мне кажется, он не шутит.

Дейэль тут же повернулась к аватаре.

– От нас что-нибудь зависит? Чем мы можем помочь в данной ситуации?

– Сказать “да”, – был краткий ответ аватары. – И вы сохранитесь в матрице корабля.

– Значит, да, – произнесла Дейэль. – Перемести меня туда, когда истекут две минуты.

Прошло 33 секунды.

Генар-Хафун и Дейэль посмотрели друг на друга в последний раз.

– А что будет с ребенком? – спросила женщина, притронувшись к животу.

– Его сознание тоже будет считано, отсканировано и передано кораблю, – сказал аватара. – Но в дальнейшем он может стать независимой личностью.

– Понимаю, – вздохнула Дейэль Гилиан. Она попрежнему не сводила взора с человека, который был отцом ее ребенка. Значит, он все-таки родится, – произнесла она с облегчением.

– В некотором смысле, – подтвердил аватара.

– А можно забрать его в симуляцию одного, без меня? спросила она, не сводя глаз с Бэра. Тот сразу нахмурился и с тоской покачал головой.

– Да, это возможно, – холодно ответил Аморфия.

– И если, – продолжала Дейэль, – я выберу, чтобы никто из нас не ушел?

В голосе Аморфии опять зазвучало сожаление:

– Корабль, скорее всего, все равно считает ваши мозговые состояния.

Дейэль повернулась к аватаре:

– Так считает или не считает? Ты же корабль, ты и скажи мне.

Аморфия качнул головой:

– Теперь я не представляю собой всего сознания “Сновидца”. Я лишь излучина большой реки, которая сейчас течет вдалеке от нас, направляясь к Эксцессии. Корабль занят другими делами. Я могу только советовать.

Дейэль некоторое время изучала его лицо, затем перевела взгляд на Генар-Хафуна.

– А ты что скажешь, Бэр? Как бы ты поступил?

Он покачал головой.

– Сама знаешь, – был его ответ.

– Все то же самое? – спросила она с едва заметной улыбкой.

Он кивнул. Выражение лица у него было точно таким же, как и у Дейэль.

Альвер смотрела по очереди то на одного, то на другого, недоуменно подняв брови и не в силах понять, что здесь происходит. Наконец, когда оба они, Дейэль и Бэр, уселись за стол, – не сводя друг с друга глаз, загадочно улыбаясь, она простерла руки и закричала:

– В чем дело, наконец?! Объясните, что происходит?

Прошло 72 секунды.

Генар-Хафун поднял на нее глаза.