Наконец, с благословения своих учителей, он отправился дальше на запад. Сначала он совершил путешествие в Египет. Потом он «переплыл Средиземное море и прибыл в Фес [Марокко]». Там местные жители, члены оккультного братства «магов, каббалистов, врачевателей и философов… открыли ему многие свои секреты». Однако знания, которые К. Р. усвоил в Дамаске, по-видимому, превосходили их премудрость, так как он счел, что «их магия недостаточно чиста… а их Каббала осквернена их религией».[960]

После двух лет жизни в Фесе К Р. двинулся дальше, на этот раз в Испанию. Он хотел поделиться своей великой мудростью и показать просвещенным людям на Западе «ошибки наших [т. е. западных] искусств и нашей нравственной философии, и как их можно исправить». Однако ученые мужи, перед которыми он развернул свои идеи, подвергли его насмешкам и грубым нападкам «из опасения, что их блестящие заслуги потускнеют».[961]Все это очень напоминает миссию Джордано Бруно, объяснявшего свое видение всемирной герметической реформы.

Наконец Кристиан Розенкрейц вернулся в Германию. Он построил дом, долго предавался размышлениям о своем путешествии и обдумывал философские вопросы. Он также углубил свои математические исследования и изготовил «много точных инструментов». Через пять лет «он снова возжелал перемен… и собрал немногих соратников, согласившихся разделить его труды». Здесь мы узнаем о трех других «братьях» с инициалами Г. В., Дж А. и Дж О., которых К Р. призвал к «верности, прилежанию и секретности».

«Так создалось Братство Розы и Креста, сначала состоявшее лишь из четырех человек. Между собой они пользовались магическим языком и письмом с весьма обширным словарем, которым мы до сих пор ежедневно пользуемся во славу Господа и находим в нем великую мудрость…»[962]

Вскоре к четырем основателям присоединились братья с инициалами Р. К. Б., Г. и П. Д., «так что всего их стало восемь — все холостяки, давшие обет безбрачия».[963]Эта группа «создала книгу обо всем, чего люди могут желать и на что они могут надеяться», — нечто вроде всемирного справочника, который «пребудет неизменным до конца мира» и обладает силой открывать глаза людям и делать их менее пассивными перед лицом «папы, Мохаммеда, писцов и софистов».[964]

Затем восемь человек «разошлись по нескольким странам», где выбирали среди просвещенных людей наиболее достойных, чтобы учить их своей премудрости. Дабы не выделяться среди окружающих, они не носили отличительных знаков или особой одежды, но «следовали обычаям каждой страны». Подобно катарским perfecti, они бесплатно лечили людей, и каждый из них стремился найти себе ученика, «достойного человека, который мог бы заменить его после кончины».[965]

Таким образом, проходили поколения, и уже «никто из нас ничего не знал о брате К Р. и его первых сотоварищах» чего-то большего, чем можно было почерпнуть из книг братства. Возникли сомнения в том, правильно ли передается подлинное учение восьми основателей братства. Однако в то время один из братьев по случайности набрел на забытую гробницу самого Кристиана Розенкрейца, которая оказалась чем-то вроде герметического «Зала записей», где хранилась вся мудрость, необходимая для восстановления ордена. «Мы открыли дверь, и нашим взорам предстал семиугольный склеп с каждой стороной по пять футов и высотой восемь футов».[966]Вместо надгробного камня в склепе стоял круглый алтарь, покрытый бронзовой плитой, на которой была выгравирована следующая загадочная эпитафия: «Пусть этот компендиум вселенной, который я создал за свою жизнь, станет моей гробницей». Под плитой лежало тело усопшего Кристиана Розенкрейца «с величавыми чертами, не тронутое тлением».[967]В руке он держал пергаментную книгу, на последней странице которой можно было прочесть его собственную надгробную речь:

«К.Роз. К происходил из знатного и прославленного германского рода Р. К; это был человек, приобщившийся к таинствам земли и неба через божественные откровения, возвышенные размышления и тяжкие труды всей своей жизни. В своих путешествиях по Африке и Аравии он приобрел сокровища [знаний, а не мирских богатств], превосходящие богатства царей и императоров, но, сочтя их непригодными для своего времени, оставил их для потомства под надежной защитой… Он соорудил микрокосм, соответствующий всем движениям макрокосма, и составил компендиум всех вещей, прошлых, настоящих и будущих. Наконец, перешагнув столетний рубеж, но не угнетенный болезнями… он был призван Духом Божьим, которому вверил свою просветленную душу».[968]

Авторы Fama утверждают, что они «обладают мудростью Иисуса Христа» и что их философия «не является новым изобретением».[969]И наконец, они предрекают грандиозные перемены и создание нового ордена, который они готовы будут поддержать всей мощью своего древнего знания: «Европа носит дитя и родит сильного ребенка, которому понадобится великий дар от крестного отца».[970]

Confessio

Трактат Confessio, изданный в 1615 году, представляется как продолжение Fama и начинается с осуждения «Востока и Запада [т. е. Мохаммеда и папы римского], клевещущих на Господа нашего Иисуса Христа». Далее обещано, что «все посвященные люди, вступившие в наше братство, узнают больше чудесных тайн, чем способны помыслить или поверить».[971]

Пользуясь довольно странным метафорическим языком, авторы Confessio затем предлагают устроить в Европе нечто вроде тотальной революции и начать с чистого листа, так как лишь в этом случае «потомки смогут заложить новую основу и вернуть свет истины». Утверждается, что это лучше бесконечных усовершенствований и ремонта «старого ветхого здания».[972]В результате «мир воспрянет от тяжкого сна и с открытым сердцем, непокрытой головой и босыми ногами радостно встретит новый восход Солнца».[973]

Далее в тексте идут новые нападки на церковь: «Как математик и астроном может предвидеть грядущие затмения, так и мы можем видеть и предсказать тьму заблуждений церкви».[974]Читателям говорят, что «римские обольстители изрыгали клевету на Христа и до сих пор не удерживаются от лжи даже в свете чистой истины».[975]Далее следуют неоднократные призывы к правильному пониманию Священного Писания.[976]И наконец: