несколько лет. Ну, а наши дурковатые "папуги" из силовых ведомств – своих мозгов ведь нет – переняли идею у того же "старшего брата". Мне кажется – это ощущение подчиненности, вторичности, провинциальности по отношению к Москве у наших "правителей" будет жить еще долго.

Обратил я внимание и на количество, и качество машин на московских улицах. Как все-таки Россия (Москва, в особенности) "подняла" автомобильную Европу, да и другие автомобильные страны мира! Все обочины улиц, тротуары, подворотни забиты плотно стоящими иномарками. На знаки, запрещающие стоянку и даже остановку, никто не обращает внимания.

Лирическое отступление

1/6 часть суши, со всех сторон окруженная цивилизацией.

(Л.Шебаршин)

Вы знаете, я полностью, "на все сто" согласен с Вовой Жириновским – мы действительно тупая, ленивая и недоразвитая нация. Это относится ко всем странам бывшего СССР, кроме, может быть, Прибалтики. Посмотрите, куда Россия, являясь сырьевым придатком Запада, тратит деньги. В шикарные здания, которые через пару лет превращаются в заурядные, серые, запущенные постройки (я, кстати, уверен, что и Президент-отель вскоре будет выглядеть так же, как большинство совковых гостиниц). В месячные (а то и на весь сезон) поездки на модные курорты, где даже очень богатые люди Запада могут позволить себе провести не больше недели. В покупку шикарных вилл в Европе или США, тратя на уход за ними и налоги огромные суммы. В роскошные автомобили, которые через 2–3 года в наших условиях превращаются в развалины. Вообще, по моему мнению, покупка машины – это самое плохое вложение денег. Западные люди покупают машину (для них это действительно средство передвижения) в строгом соответствии со своим уровнем доходов. Наш человек, для которого машина, прежде всего предмет гордости, из последних сил, отказывая себе во всем, занимая деньги у родственников, соседей и знакомых, покупает автомобиль, на два порядка дороже того, который он мог бы себе реально позволить. Это, наверное, наша национальная черта. Любым путем, не считаясь ни с чем, но обязательно вставить себе в задницу пучок перьев попышнее.

В общем, дикий, позавчера слезший с верблюда бедуин, в плане применения "нефтяных" денег оказался значительно дальновиднее и умнее "цивилизованного" славянина. Я, кстати, не понимаю Задорнова, испытывающего чувство гордости от манеры поведения "новых русских" за рубежом. Это все равно, что гордится тем, что, например, ваш сын не просто дебил, а именно законченный идиот.

Пешеходы бывают двух видов – шустрые и мертвые.

(Московская поговорка)

Наших водителей уже немного приучили к культуре езды по улицам города. В Москве на это нет даже намека. Если "гаишник" стоит в пяти метрах, ну может быть кто-то еще пешеходов и пропустит. В виде исключения. А так – увернулся – твое счастье. Мне казалось, что многие водители, увидев пешехода на переходе, даже увеличивали скорость. Шендерович писал, что в первый же день, возвратясь в Москву после месячной командировки в Австрии, он едва не распрощался с жизнью. Ступив на мостовую, он почему-то решил, что несущиеся на него автомобили должны остановиться и пропустить его персону.

Под усиливающийся дождь вернулся на Дорогомиловскую, поближе к Киевскому вокзалу. Зашел перекусить в их Макдональдс. Вы знаете, даже Макдональдсы выглядят у них как-то неряшливо, неуютно, по сравнению с киевскими. Погулял вокруг, купил 3 бутылки "Балтики" по 12 рублей (на вокзале – 16!) к ужину и пошел к вокзалу. Дождь постепенно переходил в снег.

На вокзале нашел свободное место возле освещенной витрины и начал читать детектив, приобретенный в книжном магазине. Кстати, книга стоит 8 рублей, а сходить в туалет – 7! Пока читал, ко мне попытались пристроиться два привокзальных жулика, предложения которых я игнорировал.

С большим облегчением зашел, наконец, в "родной" вагон. Начал соображать, куда спрятать незадекларированные доллары. Опыта контрабандных перевозок валюты у меня не было. Тем не менее, спрятал очень надежно – на следующий день сам нашел их с большим трудом. Затем перешел в купе к женщинам, где и поужинал с пивом за приятной беседой.

Из этой поездки я вынес твердое убеждение, что Москва (сколько бы денег в нее не вкладывали) никогда не станет цивилизованным, европейским городом. Слишком глубоко проросли там половецко-татаро-монгольские корни. Слишком сильны там вековые, генетические инстинкты разрушения. Хамский, неприятный, нечистый город. Золотая орда.

2002

Николай Дмитриевич, как таковой

Штрихи к портрету ученого

Николай Дмитриевич Халангот – человек особливый, штучный. В чем-то даже – уникальный. Одним словом – грек. Сам из себя Николай Дмитриевич мужчина видный, крупный, причем "брунет". Чтобы содержать свою физиономию в свежести, ему надо бриться минимум три раза в день. Немного смахивает на медведя. Если бы в нашей стране следовали букве принципов Ломброзо – недолго бы ему гулять на свободе. Я слышал, что не всякая женщина соглашалась ехать с ним в лифте – заходили только те, которым терять уже было нечего. А будучи за границей Николай Дмитриевич очень удивлялся тому факту, что некоторые встречные полицейские останавливались и провожали его долгим внимательным взглядом.

Хороший врач. Очень хороший. Про таких говорят – врач от бога. Недавно, рассказывали, всю свою клинику в Донецке "на попа" поднял, но сумел поставить пациенту редчайший диагноз – "митохондриальный синдром". Любимец больных. Больного ведь хлебом не корми – дай ему только поговорить о своих болезнях, облегчить душу. Тогда его уже и лечить не обязательно. А Николай Дмитриевич готов слушать, попутно задавая наводящие вопросы, такие исповеди часами.

Врач перебирает содержимое пакета, принесенного пациентом:

– посмотрим, посмотрим, что вы тут купили на мои деньги…

Не "берет". Сами знаете – что. Совсем. То есть один из тех редких человеческих экземпляров, которые смотрят не на руки вошедшего в кабинет пациента, а на всю его фигуру в целом. Вообще – человек очень порядочный. В этом смысле Николай Дмитриевич на теренах нашей славной батькивщины существо почти реликтовое. В общем, с точки зрения рядового гражданина Украины, если он еще и не на 100% клиент "желтого дома", то серьезные отклонения от нормальной психики налицо.

Когда Николай Дмитриевич ставит опыты (а он ведет большой объем научно-исследовательских работ) – в этом участвует пол-института. Работая в нашем отделе, он находился во всех его комнатах одновременно, за исключением, кажется, музея в честь основоположника Института. В одной комнате он колет лед, в другой хранит образцы, в третьей баллоны с углекислотой, в четвертой собственно проводит эксперименты, в пятой обсуждает их результаты. Мне в этом