– Я ездила ужинать. Вернулась без четверти десять. Это я, въезжаю.

– Вы так уверены.

Мейсон вскинула подбородок:

– Что-нибудь еще, детектив?

– Можно глянуть чуть дальше?

Мейсон прокрутила запись до реального времени. Ничего.

– Спасибо. Извините.

Хозяйка встала:

– Есть повод для беспокойства?

– Никакого. Еще раз спасибо. Я вам очень признателен. Спокойной ночи.

Лицо Мейсон говорило, что пожелание вряд ли сбудется.

Она препроводила гостя в тесную прихожую. Джейкоб хотел было в последний раз ее поблагодарить.

И задохнулся, обмер.

– Ну что еще?

Он глядел на рисунок тушью в золоченой раме: на волнистых лозах возлежит безголовая женщина, из разверстой шеи веером исходит поток энергии.

– Откуда это у вас? – спросил Джейкоб.

Мейсон сморгнула и выплеснула чай ему в лицо.

Подостывшее пойло больше испугало, чем обожгло; руки сами метнулись к лицу, успела даже проскочить мысль: экое хамство.

Тотчас Мейсон огрела его кружкой по голове. Что-то громко хрустнуло (хотелось верить, керамика, а не череп), от трубного гласа боли заложило уши, и Джейкоб рванулся к нечеткому силуэту, но от нового мощного удара чем-то тяжелым покачнулся и рухнул на колено, упираясь рукой в холодный бетонный пол. Кровь залила глаза. Курлыча, Мейсон снова замахнулась. Джейкоб перекатился в чайную лужу и выставил руку, защищаясь от удара картиной (возможно, «Быть безбашенной», но, может, и другой). Стеклянные зубья располосовали ему предплечье. Мейсон вскинула раму, словно топор, метя жертве в висок, Джейкоб прикрыл голову, рама разлетелась в щепки; Мейсон изготовилась обломком проткнуть Джейкоба, но тот успел подсечкой сбить ее на скользкий пол.

Оглушенный и полуослепший, Джейкоб навалился на осатаневшую бабу и сомкнул пальцы на ее горле. В уголках ее рта пузырилась пена и, смешиваясь с кровью из его распоротой руки, стекала ей на шею. Джейкоб искал сонную артерию. Пережать на четыре секунды – и все. Мейсон извивалась, брыкалась и царапалась. Их обоих накрыла чья-то тень, и мужской голос произнес:

– Довольно.

Никаких других слов от Ричарда Перната Джейкоб не услышит. Архитектор был бос, но в отглаженных джинсах и черной рубашке поло. В руках помповый дробовик, нацеленный в Джейкоба. Клэр Мейсон, давясь и кашляя, отползла в сторону. Джейкоб привалился спиной к стене, зажимая рану на руке. Ствол ружья качнулся вслед за ним. Джейкоб отхаркнул кровавые сгустки, забившие носоглотку. Пернат брезгливо сморщился, но не моргнул.

Клэр Мейсон встала на ноги, перевязала пояс халата и рукавом отерла рот.

– Прости, – сказала она Пернату.

Щека архитектора опять гадливо дернулась. Дробовик не шелохнулся.

– Я его уже почти выставила.

Пернат не ответил. Мейсон приказала Джейкобу встать и вывернуть карманы. Он выложил на пол бляху и телефон. Вынул из кармана запасную обойму, положил рядом.

– Где пистолет? – спросила Мейсон.

– В машине.

Однако Мейсон его обыскала. Велела упереться руками в стену, расставить ноги и трясущимися руками ощупала каждый шов. Из глубокого рваного пореза обильно текла кровь. Не сворачивалась, сбегала по руке, капала на ухо и плечо. Видимо, задета артерия. От вида крови Джейкоб слегка поплыл. Ноги как будто сами по себе.

Потом его вывели на улицу. Джейкоб глянул на ключи, болтавшиеся в зажигании «хонды». Дробовик Перната подтолкнул его в спину.

По кружеву кирпичных дорожек обошли бассейн, зашагали к саду Клэр Мейсон шла первой футах в десяти перед Джейкобом. Он пытался остановить кровотечение – вскинул левую руку, правой зажал рану В ключичных впадинах набрались кровяные лужицы, рассеченный висок тоже кровоточил. На кирпичных дорожках оставался кровавый след. Легко смыть из садового шланга. Как и лужи крови на бетонных полах в доме.

Пернат замыкал шествие – поодаль от Джейкоба, но достаточно близко, чтобы не промахнуться. Заряд прошил бы Джейкоба и угодил в Мейсон. Но похоже, Пернату все равно. Видимо, рано или поздно он убрал бы сообщницу. Джейкоб только ускорил дело.

Может, сыграть на ее чувстве самосохранения? Поведать, что стало со всеми подельниками Перната. Только вряд ли она поверит. Архитектор околдовал Реджи Череца и Терренса Флорака, и Мейсон тоже не избежала его чар. Вон как смотрит на повелителя (Мейсон то и дело оборачивалась, и Джейкоб видел ее искаженное лицо, зеленоватое в отсветах бассейна). Во взгляде страх и мольба. О снисхождении. О прощении. Но черта с два она их получит.

Даже если б удалось до нее достучаться, что толку? Она безоружна.

Вошли в сад, неожиданно большой. Идеально ровные ряды деревьев, на ветерке тяжеловесно качались спелые лимоны, фиги и сливы. Их аромат посеял сомнения. Может, попытаться выхватить дробовик? Все лучше, чем умереть безропотно.

Надо определить, как далеко Пернат.

– Я говорил с отцом Реджи, – сказал Джейкоб.

Молчание.

– Он хотел бы забрать этот рисунок.

Ни вздоха.

Джейкоб шел дальше.

Огромная неосвещенная оранжерея на задах сада смахивала на стеклянный ангар, в южной стене отражалось далекое городское зарево. Это что ж такое выращивают на эдаких площадях? И вообще, зачем в здешнем климате оранжерея?

Клэр Мейсон возилась с цифровым замком.

Левая рука Джейкоба занемела, пальцы скукожились, точно неснятые плоды на ветках.

Замок открылся. Мейсон распахнула дверь и щелкнула выключателем. Покрякивая, ожили люминесцентные трубки, показав, что здесь выращивают.

Ничего.

Никаких горшков с растениями, вьющихся лоз и поливальных установок. Травяная лужайка, отчаянно монотонная. Земляные холмики кое-где нарушали однородный зеленый покров. Джейкоб успел насчитать шесть бугорков, прежде чем его опять ткнули дробовиком в спину.

Прошли в дальний конец оранжереи. Что ж, последняя обитель ничуть не хуже любой другой. Мейсон взяла в углу лопату, швырнула под ноги Джейкобу, велела копать яму.

Такое он видел в кино и всегда считал глупостью. С чего вдруг жертва станет рыть себе могилу? Разве что под угрозой истязаний. Теперь же он понял, что это пустяки; главное тут – желание продлить жизнь. Все-таки удивительное существо человек: несколько лишних минут кошмара ему предпочтительнее смерти.

Джейкоб взял лопату. Неподъемная. Ниже локтя левая рука стала меловой. Джейкоб ухватился за черенок и, наступив на полотно, отвалил первый ком. Из раны опять пошла кровь. Джейкоб медленно воткнул лопату в землю. Интересно, Маллик отслеживал перемещения его телефона? А Джейкоб-то, дурак, злился на няньку-коммандера. Будем надеяться, они не станут терять время, рыская по дому. Будем надеяться, они заметят кровавый след.