В комнате повисло молчание, нарушаемое только только гудением компьютера. Ящик отчаянно нуждался в чистке — даже в спокойном состоянии его было распрекрасно слышно. А о том, что случится, если запустить какую-нибудь мало-мальски требовательную приложуху, и подумать страшно. На корпусе можно будет шашлык жарить, наверное.

— Я даже не знаю, — наконец произнесла Саёри. Тон у нее был настолько серьезным и задумчивым, что меня на смех пробило. Пока что удавалось эти порывы сдерживать, но ненадолго, — или… погоди-ка.

С деловитым видом Сайка обогнула рабочий стол и извлекла из верхнего ящика блокнот. У Моники был весьма похожий, только выглядел… по-деловому.

(и это довольно смешно. всегда забавляет, когда человек отчаянно пытается казаться взрослым и зрелым. зачем? ты еще успеешь нахлебаться дерьма, которое предлагает тебе жизнь после совершеннолетия. живи-кайфуй)

Саёри свой блокнот сверху донизу обклеила стикерами, даже обложки не видать. Под пальцами замелькали листы, испещренные рисунками тут и там. Где-то на страницах красовались эскизы, а где-то полностью готовые работы…

Хм. Щас каламбур выдам, но любопытная штука вырисовывается. Кажется, она действительно в этой вселенной юная художница, хех. Непривычно. Никак не могу выбить из головы, что это больше пошло бы Нацуки. Но с другой стороны, чему удивляться? Вон в комиксах есть вселенная, где Человеком-Пауком стал доктор Октавиус, он же Осьминог.

Саёри вооружилась карандашом, и графитовый наконечник запорхал по бумаге. Линии ложились на лист с тихим скрипом. Сейчас вся ее обычная дурашливость с Сайки слетела, будто бы залетным ветерком смахнуло; она казалась почти… одухотворенной, что ли.

— Смотри, — сунула она блокнот мне под нос. Одного взгляда хватило, чтоб понять, какой талант здесь, в этом мире пропадает. Из-под пера Саёри вышел вполне всамделишный Дональд, с головой завернувшийся в пушистое банное полотенце. Я, конечно, в изобразительном искусстве шарю хреново, но для наброска, слепленного на коленке за полторы минуты, это был настоящий шедевр. Даже выражение на утиной морде получилось как надо — недовольное и склочное.

— Вот зачем ему полотенце, — деловито заявила Саёри, — чтоб перышки просушить. Ты ж с мокрыми волосами тоже ходить не любишь, правда?

— Не люблю, — согласился я.

— Ну вот! — подружка постучала кончиком карандаша прямо Дональду по клюву, — и решение твоего вопроса. Не благодари.

(интересно, они всегда были такими или обросли «мясом» только после твоего появления?)

Эта мысль разорвалась в мозгу как петарда, с шумным хлопком и цветными искорками. Во рту мигом пересохло, и я сцапал со стола стакан с молоком, уже успевшим утратить холодильную прохладу. Конечно, Моника очень уверенно говорила о том, как мир изменился, когда я сюда попал. Тот же самый пример про неписей, которые наконец начали вести осмысленную жизнь, а не застревать в локации… но если она соврала, и вот это вот голубоглазое чудо в перьях всегда имело какие-то маленькие грани личности, которые скрипт попростью не затрагивал за ненадобностью… Тогда оправдать действия главы клуба становится значительно сложнее. Если вообще возможно. И даже самым бомбезным сексом этого не искупить.

— А ты шаришь, — с уважением произнес я, как только выхлебал остатки молока.

Саёри зарделась и потрепала меня по голове.

— Ну так еще бы! Спрашивай в любое время, Гару! Я всегда готова поделиться с тобой мудростью.

Ох, посмотрите-ка, кто в своем познании тут у нас преисполнился. Что ж, эту галочку в плане можно проставить. Теперь приступаем к следующему. Уже стемнело, поэтому мне пора домой, внеклассного чтения навалом…

— Спасибо, что помог, — с каким-то непонятным смущением произнесла Саёри.

Чего тут стесняться-то? Обычное же дело.

— Пустяки, — улыбнулся я, — это завсегда пожалуйста.

— Вот и не пустяки, — подруга наморщила лоб и снова уставилась себе на туфли, — у тебя наверняка было много всего интересного запланировано на день, а я влезла с проблемами, которые сама же и создала.

Ну вот, опять чувствуется этот вайб самоуничижения. Жутко некомфортный. Я даже понятия не имею, как на такое отвечать правильно.

— Не было у меня никаких планов, Сайка, — поведал я со всей возможной теплотой в голосе, — ни интересных, ни скучных.

Но мои слова не подействовали — то ли навык убеждения у Гару был плохо вкачан, то ли голос у него совсем не внушительный.

— Я бы жалела, наверное, на твоем месте о том, как… все прошло, — продолжила Саёри.

Теперь я уже не напрягся не на шутку. Только что же все в порядке было, балагурили-смеялись, а и пяти минут не прошло, как вкатываемся в депрессивный эпизод на всех парах. Что такого я сделал-то? По ходу дела, я должен постоянно ушки на макушке держать.

Пленка кинохроники сегодняшнего дня бешено прокрутилась назад. Сначала подключили визуал — на экране замелькали картинки. Чуть позже к этому IMAX 3D добавились и другие «плагины».

Серое небо, распухшее от дождя. Звучная дробь капель по козырьку над закрытым книжным магазином. Разлитый в воздухе озон, от которого кругом идет голова. От озона… и от ее близости. На Саёри тоже как будто две капельки — самые чистые. Цвета воды, омывающей разные острова из очередного туристического рая. Но так ли нужно лететь за тридевять земель, чтоб стать счастливым?

(учитывая, что ты даже свое географическое положение назвать не можешь, вполне мог и дальше уехать. на Земле такого места вообще нет)

Не порти момент, а?

«Единственное, о чем я жалею, так это о том, что тот мудила болтливый прибежал к нам греться под козырек» — хотел сказать я. Но промолчал. Вдруг только хуже наделаю.

— Саёри, — наконец произнес я, чуть наклоняясь к ней.

— Д-да? — она слегка разволновалась, я по легкой заминке понял. Но не отстранилась.

В этот самый момент я понял. С кристальной ясностью понял, что должен сказать.

— Покажешь мне свой альбом? Пожалуйста.

Вновь зашелестели страницы.

Наверное, то, что за искусство я ни за что не смог бы грамотно пояснить, пошло мне в данном случае на пользу. Саёри было полегче; не уверен, что она решилась бы открыть себя с этой стороны, если бы Гару ходил, скажем, в художку. Мне тоже было полегче — восприятие вышло самое неподдельное, без груза познаний за плечами.

Рисовать у нее выходило действительно классно. Ничего из ряда вон: портретики, пара рандомных пейзажей (ну, не таких уж и рандомных, зарисовки окрестностей — школьная аллея, рощица, мимо которой