– Ну как же, сэр, а ваша телеграмма-то вчера, ну и вообще всякое, – ухмыльнулся полицейский. – Суперинтендант сказал, захотите тут все осмотреть, так за милую душу, а я чтобы вам все рассказал, как тело лежало и все такое прочее.

– И доложили ему, если я найду что-нибудь интересное, верно? – ухмыльнулся в ответ Шерингэм. – Что ж, очень любезно со стороны суперинтенданта, так сам ему и скажу, когда увижу. Кстати, есть тут какие места, куда нам лучше не наступать? Или что-нибудь еще в таком духе?

– Нет, сэр. Мы тут закончили. Ходите где вздумается.

– И что вы обнаружили? – напрямик поинтересовался Шерингэм.

Полицейский замялся:

– Да не особо много, сэр.

– А если бы что и нашли, все равно не сказали бы? Что ж, что ж… Тут, кажется, и впрямь ничего не разглядишь. Я так понимаю, Килька, меньшая полянка, о которой ты мне рассказывал, находится на другом конце тропинки, да?

Говоря по правде, я нахмурился. И так приятного мало, что Шерингэм упорно воскрешает это оскорбительное прозвище, а уж в присутствии…

– Да, – коротко отозвался я.

Мы прошли вперед к меньшей полянке. Шерингэм снова замер, осматриваясь по сторонам.

– Ага, ясно. А тропинка слева ведет на большую поляну, верно? И в чем состоит основная теория? В том, что Скотт-Дэвис пришел с большой полянки по вон той тропинке, прошел через нее, а потом двинулся тем путем, каким мы пришли, к главной дорожке на холм – и тут кто-то застрелил его сзади? Вся идея именно в этом?

– Сэр, мы еще не знаем доподлинно, не было ли это несчастным случаем, – осторожно заметил полицейский. – Мы вообще не готовы утверждать, что это убийство.

– Ну ладно, предположим, что таки убийство. Убийства гораздо интереснее, – зловеще промолвил Шерингэм. – Тогда как?

– Ну, ежели убийство, тогда, конечно, как-то так.

– Иными словами, убийца находился с этой стороны от убитого – между ним и прогалинкой. А если наоборот: Скотт-Дэвис шел на полянку с той другой тропинки и кто-то выстрелил в него вон оттуда?

– Он лежал головой вверх по склону, ногами в ту сторону, сэр.

– Вполне мог и повернуться, когда его подстрелили.

– И ружье, сэр, тоже с этой же стороны лежало, позади него. И никаких следов, чтобы кто-то проходил мимо, чтобы изменить положение тела. Я, как вы сказали, предполагаю, что это убийство.

– Да, пожалуй. Но вы вроде бы говорили, здесь стадо прошлось?

– Не по этой тропинке. Тут их, кажется, не было. Сами видите, тропка-то узенькая, всего фут шириной, а ветки и папоротник по сторонам не помяты и не поломаны, как в других местах. Хотя земля, конечно, слишком твердая, следов нет.

– Да, вторая тропинка явно шире. Но если скот как-то сюда попал, должен и как-то уйти, и не думаю, что той же дорогой, что и пришел. Хотя я в скоте не очень разбираюсь…

– Нет-нет, они прошли насквозь, все как положено. На другой стороне есть вторая тропинка, шире той, где было найдено тело. Отсюда не видать. Во-он там, за кустом.

Мы подошли туда посмотреть. Я до сих пор и не подозревал, что на полянку выходит третья тропинка: она пряталась за большим кустом, на который показал полицейский, и чтобы попасть на нее, надо было этот куст обогнуть.

Я надеялся, что это новое открытие повлечет за собой какие-нибудь важные находки, но Шерингэм, судя по всему, ничего не обнаружил. Просто посмотрел на тропинку, прошел по ней несколько шагов и снова вернулся к нам.

– Ну? – встревоженно спросил я. – Что-нибудь приходит в голову?

– Да, – тут же отозвался он. – Кое-что. Какого черта Скотту-Дэвису вообще понадобилось идти именно здесь? Он наверняка направлялся к тропе, что ведет на холм, больше тут идти некуда, но так ведь получается длиннее. Вот вы как это понимаете?

– Ну, – признал детектив, – не уверен, что мы вообще над этим задумывались, сэр. Люди не всегда выбирают самый короткий путь. Тем более когда разница всего в несколько шагов. Нам не показалось, что это важно.

– Пока я и не утверждаю, что важно. Всего лишь странность.

– Ну, уж коли на то пошло, еще одна странность – что мистер Пинкертон тоже выбрал именно эту тропинку, – заметил полицейский, как мне показалось, не без угрозы в голосе.

К моей досаде, Шерингэм немедленно согласился с ним, причем с совершенно неуместным жаром.

– Да-да, точно. Килька, а тебя-то с какой радости сюда занесло?

– Понятия не имею. Но, смею заверить, с тех пор не раз о том пожалел, – горько ответил я. – Хотя, без сомнения, все проще простого. Вы же помните, я искал того, кто стрелял в лесу. Ну и наверняка подсознательно решил, что с этой прогалинки будет лучше видно, вот и свернул с основной тропы.

– Да, вполне похоже на истину, – сразу же согласился Шерингэм, к немалому моему облегчению. – Что ж, идемте осмотрим вторую полянку. Насколько я понимаю, Килька, вы с миссис Фитцуильям последними видели Скотта-Дэвиса живым. Мне бы хотелось, чтобы ты показал мне в точности, где он в тот момент находился. Глядишь, что-нибудь да выясним.

Я отвел Шерингэма на другую полянку и показал, где именно лежал Скотт-Дэвис во время нашего представления. Мой приятель очень тщательно осмотрел землю вокруг, хотя ума не приложу, что именно надеялся выискать. Все следы уже исчезли, невозможно было даже понять, где я сам-то стоял. Земля здесь, на опушке, у кромки высоких деревьев, голая и твердая – ни папоротника, ни хотя бы жесткой травы, отпечаткам сохраниться просто не на чем.

Я присел на пенек, с интересом наблюдая, как мой спутник ведет расследование. Он деловито сновал туда-сюда и даже пробежался немного назад по тропинке, которой мы только что пришли, и при этом то и дело оглядывался на нас. Потом попросил констебля изобразить Скотта-Дэвиса и улечься там, где тот лежал, – чтобы удостовериться, на каком расстоянии его можно разглядеть с тропы.

– Отсюда уже видно, Килька! – закричал мне Шерингэм. Он стоял ровно на том месте, откуда я в день трагедии смотрел, как Этель притворяется, будто нашла тело, так что я прекрасно знал, что с того места открывается отличный вид на эту часть поляны. – Вы на него не смотрели?

– Лично я – нет, – закричал в ответ я. – Совершенно уверен, что ни разу не оборачивался. За миссис Фитцуильям не поручусь.

Шерингэм спустился обратно к нам, укоризненно покачивая головой.

– Какая жалость, вот уж досадно, так досадно. Выходит, ты не знаешь, когда он поднялся, да?

– Нет. Понятия не имею.

– А значит, нам неизвестно, в какую сторону он сперва пошел… Нет, не вставайте пока, – добавил Шерингэм констеблю. – Хочу посмотреть, хорошо ли вас видно с других тропинок.

Он зашагал по дорожке, что вела на меньшую полянку, и вскоре скрылся из виду. Время от времени слышно было, как он шуршит средь подлеска.