Задачу комфронтом мы выполнили и город Сухиничи освободили».

«Дебют» же Кузнецова продолжался. Там ему точно так же, как и в 16-й, не понравились мероприятия, проводимые командующим генералом М.М. Поповым. «О своих претензиях он доложил по телеграфу комфронтом. Тот незамедлительно отреагировал на его доклад, приказав ему вступить в командование 61-й армией. Ф.И. Кузнецов, пытаясь избежать столь неожиданного назначения, доказывал, что М.М. Попов в состоянии выправить положение после полученных указаний, но его доводы не помогли ему избавиться от более ответственной самостоятельной должности. И пришлось ему вступить в командование 61-й армией. Но не повезло, оказывается, Кузнецову и здесь, так же, как не везло в Прибалтике и Крыму. Не прошло и недели, как противник перешел в наступление и продвинулся на одном из участков 61-й армии до 30 км. М.М. Попов опять вступил в командование армией, а Ф.И. Кузнецов вообще выбыл из состава Западного фронта».

Были и другие генералы. Например, бывший заместитель командующего Брянским фронтом вступил в командование 38-й армией. Командовал ей безупречно, но отличался особенной неторопливостью или даже флегматичностью.

Однажды командующий фронтом К.К. Рокоссовский, находясь в расположении его армии, «узнал, что противник внезапной атакой потеснил наши части на одном из участков». Естественно, его это не могло не обеспокоить, и он отправился на КП армии. Каково же было удивление Константина Константиновича, когда он застал командарма за столом, на котором тот пил чай из самовара.

«Чибисов был в весьма благодушном настроении, — вспоминал Рокоссовский. — На мой вопрос, известно ли ему о положении у него на фланге, командарм спокойно ответил: он еще не выяснил обстановку, но уверен, что там ничего особенного не приключилось. И пригласил меня попить чайку.

Это поистине олимпийское спокойствие в столь тревожной обстановке возмутило меня до глубины души и вынудило повести разговор в резкой форме. Подействовало. Командарм энергично принялся за дело».

Петр Григорьевич Григоренко, будучи заместителем начальника штаба 10-й Гвардейской армии по вспомогательному пункту управления, однажды столкнулся, мягко говоря, не с очень хорошим генералом.

После одного из выездов в войска он возвращался в штаб армии на «виллисе». Но фронтовые дороги, как правило, «страдали» скоплением автомашин и разной техники. И на этот раз одна машина разворотила небольшой деревянный мостик, проложенный прямо на земле (перекрывающий заболоченную речушку) и загородила проезд. Другие машины попытались объезжать и застряли. В общем, на этот раз скопилось до сорока машин.

Организовав спасение злополучной машины и ремонт мостика, Григоренко взобрался на верхнюю кромку выемки, откуда было хорошо видно, что происходит на дороге, и закурил, подставив ветру спину.

«Вдруг страшный удар через каску обрушился на мою голову, — вспоминал он спустя годы. — Оборачиваюсь. Передо мной человек, заносящий палку для нового удара. Вижу только эту палку и папаху с красным верхом. И руки сами непроизвольно схватывают автомат с груди. Нажимаю спусковой крючок... Но сильный рывок опускает ствол вниз. Вся очередь уходит в землю у самых носков сапог любителя палки. Это мой ординарец Петя своевременно вмешался и спас жизнь двум людям, тому, кто был под дулом автомата, и тому, который, убив генерала, был бы расстрелян по приговору трибунала. Я рванул автомат, но невысокий крепыш Петя буквально впился в него. И мне пришлось уступить. Тем более что генерал, скатившись с откоса, буквально упал на сиденье своего “виллиса”, и шофер погнал машину с предельной скоростью. Подошедшие к нам шофера рассказали предысторию. Оказывается, генерал (утверждали, что генерал-полковник), подъехав к хвосту стихийно образовавшейся колонны, начал материться, требуя прохода для своей машины. И шофера теснились, очищая ему проезд. Так он добрался до мостика, за которым движение было уже относительно свободным.

— Кто тут старший в этой банде? — спросил он добровольных регулировщиков у мостика. Один из них указал на меня.

— Во-он наверху подполковник стоит.

Генерал выскочил из машины и бегом по откосу побежал ко мне. Не говоря ни слова, с ходу нанес удар палкой».

Кстати сказать, возвратившись на КП армии, Григоренко доложил обо всем командующему. Был издан приказ по армии, которым предлагалось, чтобы совершивший рукоприкладство явился к командующему войсками. Увы, никто не явился!

Любители же бить палкой младшего по званию тогда так до конца войны и не перевелись.

А еще были любители дать в морду. Едет какой-нибудь командующий также по фронтовой дороге и точно так же попадает в пробку. Вылезает и ищет крайнего, которым оказывается или заснувший солдат-шофер, или заснувший на правом месте младший офицер. Дал в морду и поехал дальше. Примеров огромное количество!

Это потом их водители будут рассказывать, защищая своих «хозяев», что пьяные, мол, были, потому и в морду. Видимо, не были им близки те, кто не возил таких, как они.

* * *

В военно-исторической литературе имя Маркиана Михайловича Попова встречается редко. В отличие от многих своих коллег-военачальников он не оставил после себя солидных мемуаров. А ведь именно ему — восходящей полководческой звезде, одному из любимцев Сталина, который прощал ему многое, было что рассказать.

В начале войны командующий войсками Северного фронта генерал Попов отражал наступление трех армий противника (одной немецкой и двух финских) в Карелии. Ему удалось остановить их в 30 километрах от границы уже к середине сорок первого. Буквально в эти же дни возникла угроза прорыва крупных сил немцев к Луге. Маркиан Михайлович собрал в кулак семь стрелковых дивизий, два военных училища, несколько артиллерийских частей и этими силами сумел задержать на реке Луге противника почти на месяц. И в этом случае, по мнению специалистов, он «проявил большую решительность и отличные организаторские способности».

С ноября 1941 г. генерал Попов командовал 61-й армией Брянского фронта. Его армия участвовала в контрнаступлении под Москвой, но особенно значительных успехов добилась в наступлении на Волховском и Орловском направлениях. Считается, что именно «здесь особенно ярко проявилось его военное дарование».

Маркиан Михайлович умел «находить новые, неожиданные для противника формы борьбы». Быстро и глубоко оценивая обстановку, он безошибочно предвидел характер действий противника и успешно решал сложнейшие задачи по их срыву.

С октября 1942 по апрель 1943 г. М.М. Попов был заместителем командующего Сталинградским и Юго-Западным фронтами. В Сталинградской битве успешно командовал 5-й Ударной армией.

Сталин оценил способности военачальника и принял решение назначить его командующим войсками фронта, для чего вызвал в Ставку. К слову сказать, любое приказание Верховного выполнялось тотчас же. Но на этот раз вождь ждал генерала не один день. Даже начал волноваться: не случилось ли чего по дороге?

Попросил уточнить. Доложили: вылетел вовремя. Многие коллеги Попова даже подумали о худшем и «искренне жалели, что так нелепо закончится карьера весьма способного генерала...»