Спасти молодого полководца было невозможно. Осколок перебил сосуды, идущие к сердцу, и командующий скончался в тот же день.

Так Красная Армия потеряла своего самого молодого полководца.

В своем личном послании И.В. Станину, премьер-министр Великобритании У. Черчилль писал 20 февраля 1945 г. «С печалью прочел я о потере, которую Вы понесли в связи со смертью генерала Черняховского от ран, полученных им в бою. Талант и деятельность этого блестящего и храброго офицера вызывали большое восхищение у Правительства Его Величества и британской армии». Добавить нечего.

Среди тех, о ком мы говорили, были и те, кто не прошел естественного для военного человека отбора суровыми годами и проверкой Великой Отечественной войны.

* * *

Среди них особое место занимает Григорий Иванович Кулик.

После выхода из окружения с 29 июля по 6 августа 1941 г. он исполняет обязанности начальника Главупраформа Красной Армии.

Затем его назначают командующим 54-й армией Ленинградского фронта, которая после сформирования в МВО была переброшена на северо-западное направление и вела бои на правом берегу р. Волхов. Но из-за того, что вместо обороны Кулика заставляли организовать решительное наступление, что было невозможно, 25 сентября его освободили и с этой должности.

В ноябре 41-го Григорию Ивановичу дают еще один шанс. Его направляют в качестве представителя Ставки ВГК для оказания помощи войскам, действовавшим на Керченском полуострове. Он прибыл на полуостров 12-го, отдал командующему распоряжения относительно оставления полуострова, а сам отправился на Тамань, поскольку «считал главной задачей организацию обороны» именно там. В общем, изначально его миссия была провалена. Тогда же 13-го ноября в Крыму все уже было решено. Командующий войсками Крыма вице-адмирал Г.И. Левченко докладывал: «Войска Керченского направления последнее время понесли большие потери, а ведущие бой крайне устали. Фронт сдерживается исключительно двумя полками вновь прибывшей 301 сд и группами устойчивых бойцов, оставшихся в дивизиях.

Противник давит минометами и живой силой. Войска, не имея достаточного количества автоматического оружия и минометов, потеряли всякую сопротивляемость.

Сегодня мною принято решение на переправу с Керченского на Таманский полуостров: ценной техники, тяжелой артиллерии, специальных машин, излишнего автотранспорта».

15 ноября в 2.30 Кулик телеграфировал в Москву, что положение войск 51-й армии крайне тяжелое, они почти небоеспособны и малочисленны, оборонять Керчь, по сути дела, некому. Бои уже идут на окраине города, который удержать практически невозможно.

А 17 ноября в 11.35 он доложил по телефону, что «части 51-й армии с Керченского направления полностью переправились на Таманский полуостров во второй половине дня 16.11. Переправа проходила в тяжелых условиях штормовой погоды при морозе в 12 (градусов)».

Пройдет всего три месяца и 19 февраля 1942 г. Григория Ивановича за оставление Керченского направления лишат воинского звания маршала и всех наград.

Но еще и за то, что «во время пребывания на фронте он систематически пьянствовал, вел развратный образ жизни и, злоупотребляя званием Маршала Советского Союза и зам. наркома обороны, занимался самоснабжением и расхищением государственной собственности, растрачивая сотни тысяч рублей из средств государства».

«В Краснодарском военторге для него в октябре-декабре 1941 г. было взято товаров больше чем на 85 тысяч рублей. Председатель крайисполкома Тюляев приказал военторгу оплатить взятое по оптовым ценам и расходы отнести на счет тыла фронта. Расследование показало, что маршал специальным самолетом отправил семье в Свердловск большими партиями фрукты, колбасу, муку, масло, сахар, 200 бутылок коньяку, 25 килограммов паюсной икры, 50 ящиков мандаринов. Мясо, мука, крупа были отправлены и по московскому адресу Кулика», — доложило ведомство Абакумова.

Правда, в марте (17-го) ему присвоят звание «генерал-майор» и будут держать в распоряжении наркома обороны. Но в сентябре-октябре 1942 г. он выезжает на Калининский фронт как представитель Ставки ВГК для оказания помощи в организации наступательных операций 22-й армии по разгрому Белыйской группировки противника.

В апреле Кулику присваивают воинское звание «генерал-лейтенант» и назначают командующим 4-й Гвардейской армией, которая была создана путем преобразования 24-й армии Степного ВО и находилась в резерве Ставки ВГК.

В августе армия под командованием Г.И. Кулика вошла в состав Воронежского фронта и участвовала в Курской битве, Белгородско-Харьковской наступательной операции и боевых действиях на Левобережной Украине.

За неправильное использование войск армии при ведении боевых действий Г.И. Кулик был в очередной раз отстранен от командования и с октября 1943 г. находился в распоряжении Главного управления кадров. Только в январе 1944 г. ему находят место — заместителя начальника Главного управления формирования и укомплектования войск Красной Армии, где снова Григорий Иванович с занимаемой должностью не справился, был снят и вновь понижен в воинском звании до генерал-майора в июне 1945 г.

В феврале 1945 г. снова всплыли его «бытовая распущенность, нечистоплотность и барахольство».

В сентябре 1944 г. бывший «полководец» «привез с фронта пять легковых машин, двух племенных коров, незаконно использовал красноармейцев на строительстве личной дачи по Москвой». «Кроме того, — говорилось в докладной генерал-полковника Смородинова (его начальника), на имя заместителя Народного комиссара обороны генерала армии Булганина, — по сообщению Главного военного прокурора Красной Армии, 22.2.45 г. Кулик, будучи в августе месяце 1944 г. в Крыму, присвоил себе в Кареизе в поселковом совете (спецпереселенцев) дачу с имуществом — мебелью, посудой и т.д. без оплаты стоимости.

Для охраны дачи выставил часового — бойца погранотряда Субботина. Боец Субботин, получив от Кулика приказание охранять его дачу, оставлен на произвол судьбы, снят со всех видов довольствия, и, несмотря на неоднократные письма бойца Субботина к Кулику, последний никаких мер не принял».

Так Григорий Иванович доигрался в предпоследний раз, ибо последний будет после войны!

* * *

«Велик вес полководца в любой военной операции, от его замыслов и решений во многом зависит ее исход, — считал маршал авиации Голованов. — От его правильного или неправильного решения зависит не только успех операции, но и жизнь огромного числа людей — исполнителей воли своего военачальника».

В своих, безусловно, честных мемуарах Александр Евгеньевич очень точно подмечает, что материалов о военачальниках и их победах опубликовано вполне достаточно. Однако там нет «серьезного анализа неудач тех или иных полководцев в период Великой Отечественной войны с разбором обстановки и причин, вызвавших эти неудачи».

К сожалению, мы до сих пор познаем, изучаем и анализируем поражения и победы той страшной войны. И делаем это порой параллельно все с новыми и новыми открывшимися нам архивными документами.