– Ты чего?

Влада подняла глаза и, увидев Гильса, заставила себя улыбнуться.

– Не знаю. Ерунда, мне просто кажется.

Вампир сел рядом, и оба некоторое время молчали. Это было невозможно и стыдно – намекнуть на то, что Гильс и его брат старались ради нее зря. Влада даже боялась произнести само это слово: «голод», вдруг это какое-то уже чудовищное самовнушение, если оно перебороло такую древнюю и бесценную вещь, которая сейчас висит на шее?

– Значит, голод все еще мучает, – произнес Гильс как-то слишком спокойно, будто был не удивлен.

– Да… – Влада с виноватым видом кивнула. – Да, но это, наверное, ошибка. Ведь такого быть не может, значит, мне кажется. Знаешь, я мнительная, только не думала, что до такой степени. Ты столько сделал ради меня, а я… нет, такого быть не может.

– Если ты про голод, то очень даже может, нормально, – ответил вампир. – Ты сможешь пойти на следующий экзамен? Если нет, я пойду в деканат и договорюсь, чтобы ты пересдала. Мне не откажут.

– Погоди. Ты говоришь, что голод – это нормально? – Влада попыталась представить, что Гильс сейчас шутит с ней, но на вампира это было совершенно не похоже. – А медальон… зачем же он тогда?!

– Медальон, который ты получила от нашего рода, не освобождает от голода. Разве я обещал тебе такой эффект? Наверное, получив медальон, ты внушила себе, что голода больше не будет, и ты свободна. Конечно, этого хватило на какое-то время. Эффект плацебо у людей называется.

Гильс сказал это совершенно спокойно, и его слова не сразу дошли до сознания.

– Ч-что?

Влада смотрела на Гильса, решив, что он разыгрывает ее или шутит, но тот был совершенно серьезен.

– Как же он тогда меня спасет?!

– Все нормально, с тобой ничего не случится. Так ты сможешь сдать следующий экзамен или нет?

Влада с некоторым трудом поднялась на ноги. Коридор кружился перед глазами, а дыхание перехватывало от одного вида за окном. Вида города, крыш, домов и улиц, по которым ходили люди.

Гильс тоже встал, поправив ее челку, упавшую на глаза, каким-то собственническим, особенным жестом.

– Голод вампира невозможно победить ничем. Но ты собиралась погибнуть и не дать себе выжить. Медальон, который на тебе, подчиняет твою волю мне. Я буду приказывать, выжить тебе или нет.

– Гильс, пожалуйста, не надо так шутить, – Влада отступила на шаг от вампира. – Это ведь не смешно совсем.

Вместо ответа Гильс сам сделал несколько шагов назад, продолжая с улыбкой смотреть на нее.

– Смотри, Огнева. Сейчас я позову тебя, и ты подойдешь. Даже если не захочешь, тебе придется.

– Вот еще! Да ты…

Влада хотела было развернуться и отойти совсем в другую сторону, но не вышло. Медальон, который до сих пор почти не чувствовался, вдруг потяжелел, а его цепочка сдавила шею. Но не это было главным: приказ Гильса заставил действовать помимо воли, и ноги сами, не подчиняясь Владе, пошли к вампиру. Походка получилась деревянной и медленной, но через десять шагов Влада оказалась лицом к лицу с Мурановым.

– Ну вот видишь, – Гильс склонил голову, будто играл с заводной куклой, и это его забавляло. – Здорово, что получилось.

– Гильс, я не понимаю… – После сильнейшего напряжения колени дрожали, и от этого к голоду добавилась еще и слабость. – Я н-не понимаю, Гильс…

– Кажется, пора выяснить окончательно наши отношения? – Вампиру, казалось, доставлял удовольствие этот разговор. – Огнева, ты бегала за мной, признавалась в любви по скайпу и в реале не давала прохода. Не отставала, хотя я тебя и прогонял. Будь ты просто девчонкой, и ладно еще. Я бы поиграл и бросил тебя через десять лет. Но ты спасала меня от гибели, жертвовала собой. Мне что, потом смотреть, через эти десять лет, как ты чахнешь от тоски? Не спорю, что ты притягивала меня, потому что твоя светлая кровь интересна мне как вампиру. Но характер, Влада… – Гильс покачал головой. – Ты же сумасбродная девка, отчаянная, тебя невозможно контролировать. Ты любишь принимать решения и бросаться сломя голову куда угодно, даже если это может стоить тебе жизни. Два раза ты спасала меня, в Утесуме чуть не погибла, но меня вытащила… В зловоротне, тогда, на Маросейке, кричала какие-то непонятные слова, чтобы я выжил…

– Я ничего тогда не кричала, никаких слов! Это вообще чужой голос был!

– Неважно. Твое решение быть со мной, тогда на лестнице, забыла? «Гильс, я прощу тебе все, даже других девчонок, не буду ревновать и ссориться, лишь бы быть с тобой. Когда я буду погибать, для меня важна будет эта минута, сейчас и с тобой». Тогда у меня было два выхода – послать все это подальше, отказаться от титула Темнейшего, потому что я ненавидел своего отца, или забыть, как он поступил с моей матерью, принять титул и помочь тебе выжить.

– Выжить… это значит, ты заставишь меня…

– Ага, охотиться на людей. Я прикажу тебе охотиться, и ты будешь это делать. Канва тут ни при чем – отец же сказал, что ты не нарушишь ее. Но, кроме хороших новостей, есть и вообще отличные для тебя новости, Огнева. Медальон не только подчиняет твою волю мне – это высший знак семьи Мурановых, и их не раздают просто так кому угодно. Ты моя будущая невеста, и я принял это решение еще тогда, на лестнице. Рада?

Влада молчала, глядя на Гильса, силуэт которого четко обрисовывался на фоне окна в конце полутемного коридора. Казалось, что сейчас он совсем не тот, кого она всегда знала. Этот парень был уже совсем другим, он упивался властью и с удовольствием наблюдал, как она пытается перебороть то, с чем справиться не может. Два костра багровых глаз горели жестоким торжеством.

– Неужели нет? А кто лез ко мне целоваться еще совсем недавно?

Не дождавшись ответа, вампир прислонился плечом к стене, снова поманив ее пальцем, и пришлось подойти, через силу.

– Если уж я принял титул и теперь наследник Темнейшего, почему я должен отказываться от самой красивой девчонки, которая влюблена в меня по уши? Мне приятно, что ты попалась в сети, что ты не вырвешься из них, и тебя ждут балы в моем доме, где мы с тобой будем танцевать. Мне даже понравились эти отцовские приколы с этикетом, это по мне. Я люблю власть, и она у меня будет. Уже есть… Адфурьевна! – громко окликнул Гильс, заслышав цоканье каблуков спешившей мимо замректорши.

– Муранов и Огнева, почему мы до сих пор не в аудитории?!! – громко возмутилась она, тормозя на шпильках так, что пол под каблуками издал душераздирающий скрип. – Почему вы тут, когда вот-вот начнется экзамен по Конвенции?! Вам что, нужно отдельное приглашение??

Муранов молча достал из-за ворота своего черного свитера медальон, и тот засверкал даже в полутьме, играя гранями на паучьих лапах.

– Вы ведь знаете, что у меня за семья, как и все остальные преподы знают, – тихо сказал Гильс. – Говорить об этом в деканате не принято, и вы всегда делали вид, что понятия не имеете, кто я такой. Теперь я принял титул Темнейшего и стал наследником своего отца. Ада, вы перенесите-ка экзамен на десять минут, у меня выяснение отношений с моей девушкой, – добавил он.