в том, что собранная Менеликом армия разваливается под собственным весом. Он опустошил окрестности, и наши разведчики сообщают нам, что все больше и больше его людей дезертируют и возвращаются домой. Он не сможет преследовать нас, если мы будем организованно отступать. Мы вернемся к границам Эритреи с нашей армией в целости и сохранности. А теперь я выслушаю твои мысли.”

Первым ответил Аримонди, самый старший из генералов. Он отмахнулся от Баратьери изящным движением руки.

“Мы зашли так далеко не только для того, чтобы вернуться назад. Те самые причины, которые вы даете для отступления, я даю для атаки. Мы должны нанести решительный удар по этим дикарям, пока наши люди еще сыты. Давайте сметем армию Менелика, и этим мы отомстим за убийство майора Тозелли и его людей в Амба-Алаги, и эта кампания наконец принесет нам триумф, достойный нашей великой нации.”

Остальные генералы торжественно кивнули. Снаружи палатки Пенрод слышал звуки лагеря: редкий смех и крики между мужчинами, скрип телег и топот сапог, когда отряды двигались туда-сюда, роя оборонительные рвы вокруг лагеря, которые не имели никакого отношения ни к одному из вариантов, предложенных Баратьери.

Следующим заговорил Альбертоне, превосходно растягивая слова: - Атакуйте, сэр. Атака. Они разбегутся, как крысы, когда мы откроем по ним огонь.”

Все взгляды обратились к Дабормиде. “Я пришел сюда, чтобы сражаться. А не маршировать по стране без всякой причины.”

Наконец генерал Эллена обвел взглядом застывшие лица своих коллег. “Я и мои люди тоже пришли сражаться, и я придаю большое значение тому, что сказали мои товарищи. Но мне было бы интересно услышать, что думает майор Баллантайн.”

Баратьери взглянул на Пенрода и кивнул. Пенрод слегка наклонился вперед,глядя на каждого генерала по очереди.

- Генерал Альбертоне, армия Менелика не растает, как это сделали последователи рас Менгеша. Они лучше вооружены, лучше ведомы, и они тоже проделали долгий путь от своих домов, чтобы сразиться с тобой. Однако они не хотят сражаться с вами на укрепленных позициях. Они ждут, чтобы вытащить вас на открытое место. Атакуйте, и вы сыграете им на руку.”

Альбертоне наморщил верхнюю губу. “Я бы поставил на своих людей против людей Менелика, даже если бы их было в двадцать раз больше, чем нас. Его люди-крестьяне.”

- Эфиопы-земледельцы, но они с раннего детства практикуют военное искусство, - настойчиво сказал Пенрод. “Не думайте, что они такие же необученные и необученные, как Добровольческая армия в Европе. Они сильны и быстры, и не боятся смерти.”

Эллена потерла его длинный нос. - Я преклоняюсь перед опытом генералов Альбертона и Аримонди. В конце концов, люди Менелика - всего лишь крестьяне.”

Баратьери даже не пытался отстаивать свое мнение. “Очень хорошо, - сказал он. “Мы двинемся к Адове и займем возвышенность. Менелик будет вынужден атаковать или отступать. Если он нападет, его люди должны будут встретить нас там, где земля будет направлять его численность к нам. Если он отступит, то фактически допустит экспансию Эритрейской колонии в Тиграй. Завтра я отдам вам последние распоряжения. Тогда мы выступим с наступлением темноты. Первый раз Менелик узнает об этом, когда рассветет и он увидит, что наши люди смотрят на него с высоты.”

Это означало конец встречи. Баратьери остался на месте, склонившись над своими бумагами. Пенрод даже не попытался заговорить с ним, а последовал за генералами наружу. Они отошли в сторону группой, оживленно обсуждая происходящее. Альбертоне выглядел почти радостно. Пенрод наблюдал за ним издали, нахмурившись. План Баратьери состоял в том, чтобы заставить Менелика отступить, а не броситься в бой, но Пенрод увидел на лице Альбертоне выражение человека, который готов был сражаться.

Он вернулся через лагерь и застал Наззари за работой над дневником и письмами. Он приветствовал Пенрода быстрой улыбкой,но продолжал писать. Пенрод лежал на своей походной кровати, заложив руки за голову, и смотрел в брезентовый потолок.

***

Эмбер позволила Биллу увести себя из лагеря, даже не сопротивляясь. Она думала только о Шафран, детях и своих друзьях в лагере. Самое главное-увести этих людей подальше от ее семьи; тогда, и только тогда, она будет думать о себе и своем побеге.

Билл перегруппировал своих людей в полумиле от обрыва. Он еще не заговорил с ней, только подтолкнул ее, чтобы она быстро пошла по тропинке, которая поднималась вверх, а затем снова опустилась на более пологий склон. Примерно через полчаса ходьбы Эмбер заметила вьючных животных отряда грабителей и их охранников. Ее оставили развязанной, и пока мужчины обменивались новостями о потерях и собственной храбрости в бою, ей пришлось бороться с желанием немедленно бежать. Они все еще были слишком близко к лагерю, чтобы рисковать. - Она опустила глаза. Один из бандитов вывел для нее верхового мула. Она вскочила в седло без всяких комментариев и помощи и быстро подсчитала количество людей и их оружие. Дюжина из них выжила во время налета невредимой, и у всех были современные казенные винтовки. Они шли с развязностью молодых людей, привыкших внушать страх силой и угрозой насилия.

Она будет ждать темноты и надеяться, что мужчины напьются и заснут от еды. С ними ехали две женщины. Возможно, жены воинов, но скорее всего - рабы. По положению восходящего солнца она догадалась, что они направляются на запад, но не по тропам, которыми она когда-либо пользовалась.

Билл ехал во главе колонны и ни разу не оглянулся на нее. Бандиты шли рядом с ними и почти не тратили слов на разговоры. Сухая жара начала действовать ей на нервы. Вся земля вокруг была выжжена, ожидая дождей с отчаянной тишиной. Она почувствовала, как ее губы начинают напрягаться, и слегка покачнулась в седле. Билл что-то сказал одному из бандитов, бежавших рядом с ним. Мужчина отступил назад и предложил ей флягу. Ей ничего так не хотелось, как выбить ее у него из рук, но если она хочет сохранить свои силы, то должна выпить.

Они не отдыхали в полдень, но продолжали идти все тем же ровным шагом по поднимающейся и опускающейся местности. Эмбер потеряла всякое представление о том, где она находится. Ее спина и ноги одеревенели и болели, а живот ныл от голода. Мужчины рядом с ней не выказывали ни малейшего признака усталости, и в ее смятенном и блуждающем сознании они временами выглядели как дьяволы, темные духи, ведущие ее в ад. Когда они взобрались на очередной