и эволэки, и сирины. Каждый делает своё дело, и его дочери, которых он боится потерять до дрожи в коленях, не останутся в стороне…

Пока кицунэ обнимался со своими ненаглядными повелительницами воздуха и их отпрыском, в который раз продемонстрировавшим умение оказываться в нужный момент и в нужном месте, другие сирины, срочно вызванные на подмогу, спустили трофей к машинам.

Их колонна уже имела три очка в активе, точнее четыре, но была сложность. Первый пленник, как показывали медицинские приборы, был откровенно плох, что немало расстроило Иригойкойя: видимо, падение в шахту не прошло для пришельца бесследно.

Разозлённый неудачей, он высказал:

— Возникла идея! — кричал профессор в рацию. — Добить пострадавшую зверюгу, и добыть взамен другую! Поцелее!

Но тут вмешалась Хельга, категорически осадив его боевой пыл:

— Я десять минут назад получила от Жукова предупреждение! Наступление ударной группировки уже началось!

— Сколько у нас времени?! — Элан не хотел себе признаваться, что бой с легионами тварей его пугает куда как больше, чем смертельная игра в кошки — мышки, но голос напрягся непроизвольно.

Хотя, по большому счёту стесняться было нечего — боялись все. Смерти в бою не боятся или клинические идиоты, или покойники, что на войне одно и то же. И по тому, как сразу подобрались бойцы Нечаева, как затрепетали на ветру перья сирин, он понял, что у всех душа в пятки провалилась.

— Ещё сорок минут есть точно! — Оля, единственная в группе, кого не коснулись душевные переживания, всем видом показала готовность ждать решение лидера.

Момент истины. Насколько прочную оборону удалось развернуть маршалу фронтом на юго-запад? Какие силы в бой бросил неведомый враг? Хватит ли мужества у гражданских людей, многие из которых впервые в жизни взяли в руки оружие, подпустить на расстояние выстрела настоящее цунами хищных тварей, что уже захлёстывает город? Или побегут в животном страхе сначала единицы, потом и целые подразделения, подставляя спину под удары пришельцев, а товарищей — под удары с флангов и тыла?

Занятый по уши «ловлей на живца» кицунэ пропустил мимо внимания почти все чисто военные приготовления, надеясь на шаблон, опробованный в Огнегорске. Уже развернули на пути захватчиков стада несчастных животных, прямо на улицах приготовив им огненную ловушку, уже топили водами реки ветки метрополитена. Расставляли у домов грузовики с цистернами жидкого топлива, способными по команде превратить в огненные стены целые кварталы, лили то же топливо в подземные коммуникации, ливневые системы. Всё подчинено идее направить движение молотоголовых по нужным маршрутам, подставить их под перекрёстный огонь, где ни одна пуля, ни один осколок не разминётся с живым телом. Вроде, можно рискнуть, и сделать ещё одну попытку взять пленного, но…

— Отступаем к своим! — Лис благоразумно не стал испытывать судьбу. — Даже если контуженный и сдохнет — ещё три есть! С нас хватит этой героической фигни…

Люди бросились вон с крыши к лифтам, а за миг до прыжка в пропасть, Хакура с облегчением сказал сёстрам:

— Здоровяка за двоих засчитаем!

Лесавесима и Хилья, вполне согласные с таким подходом, ринулись за огненным драконом, вмиг растаяв в резких тенях ночного города и круговерти набирающей силу метели…

Зима — сложное время года для войны. Ты бегаешь с огромной тяжестью снаряжения на плечах, сильно потеешь в тёплой одежде, но стоит только прекратить сумасшедший танец со смерть, и взмокшая ткань тут же начинает промерзать на холодном ветру.

Фаланга эволэков отчаянно прыгала на морозе, стараясь согреться, разогнать кровь. Первая волна хищников задерживалась — живой щит, которому пожары отрезали все пути к отступлению, сыграл положенную роль. Не надо было обладать даром Диолеи, чтобы почувствовать всем естеством страшную бойню, что скрывала череда домов и машин. Пылали первые этажи, выбрасывая из окон языки пламени и колоссальные снопы искр, горели автоцистерны, растекались по дорогам и тротуарам огненные реки. Но ни пламя, ни северный ветер, дующий в спину, не могли отогнать прочь от испуганного сознания рёва разрываемых на куски коров, отчаянного визга свиней, надрывное ржание лошадей. Крик смерти и боли взлетал в сыплющие снегом небеса, животные отчаянно взывали к хозяевам, молили о помощи, но никто не двинулся с места, только женщины, девушки, да мальчишки утирали слёзы.

В дыму и свете пожаров метались перепуганные животные, их валили наземь сильные лапы, хлёсткие удары смертоносных хвостов пришельцев подрубали ноги, когти вспарывали животы, зубы разрывали шеи. Смерть была всюду. По широким улицам реками текли стаи молотоголовых, врезаясь на полном ходу в плотные массы домашнего скота, другие сородичи агрессоров сотнями и сотнями прыгали на спины своим жертвам сверху, с неохваченных огнём этажей зданий. Перепуганные животные бросались назад в тщетной попытке спастись, и задние ряды колоссальной массы тел просто выдавливались на полосу огня, и пламя жадно хватало живые тела, такое же ненасытное и кровожадное. Страшным криком кричали обречённые — назвать рёвом, ржанием, тот страшный звук, что летел из живых факелов, не поворачивался язык…

Хищников было очень много, и резня быстро затихала. Или уже прошёл не один час, просто испуганная душа и растерзанный жуткими сценами разум потеряли счёт времени? Наверное, всё сразу…

Слева уже погас костёр пожарища, хотя блики ещё играли на стеклянных фасадах, не тронутых испепеляющим жаром, и на проспект вырвались первые стаи чудовищ. Прокладывая себе дорогу по не сгоревшим этажа, туннелям, живая река захватчиков снова ринулась вперёд — дармовой добычи хватило явно не всем.

Строй эволэков, до этой минуты колеблющийся на морозе (все старались хоть как-то согреться), застыл, глядя, как впереди вырываются из улиц, широких подземных переходов, ведущих в метро, из окон домов и витрин магазинов, новые и новые чудовища. С замиранием сердца женщины и мужчины, юноши и девушки смотрели, как ручейки молотоголовых сливаются в полноводную реку, и та страшным серым потоком, устремилась к их фаланге.

Держать строй!!!

Ментальный крик Диолеи, полный яростного торжества, захлестнул каждого. Удивительное создание, спрятанное в живой оболочке красивой женщины, встрепенулось, просыпаясь после многолетнего холода забытья. Вторя ему, спустили с жёстких поводков свои души соратники. Отбросив страх и сомнения, они растворились в эфире яростной битвы, став кровью и смертью, болью и ужасом этой чудовищной ночи.

Лис сам не заметил, как раскололось сознание. Малая часть, как придаток оружия, механически вскинула винтовку, беря в прицел несущийся смертоносный поток. Она — просто робот, действующий по заученной программе: цель-огонь-перезарядка, не больше того, просто программа, контролирующая живое тело.

Остальная душа коброй взвилась прочь от земли, расправив плечи, накрыв чёрными крыльями ангела смерти, казалось, проспект целиком. Яростное шипение пополам с